Расстрельное трио по-челябински

В камере восемь Челябинского централа, рассчитанной всего на тридцать персон, в те дни находилось 286 узников. Подавленные арестанты старались вообще не говорить. Потому что для настоящего разговора в каменном мешке просто не было воздуха. Да и не о чем говорить, когда все боятся друг друга. Нельзя было даже пожаловаться, что сидишь безвинно, — клевету тебе на Советскую власть тут же припишут.

Кто же тебе поверит, что в такое замечательное и счастливое для народа время могут человека ни за что арестовать? Сиди и помалкивай, размышляй про себя и готовься к этапу на Север.

Камера номер восемь Челябинского централа — это мрачный подвал, рассчитанный всего на тридцать узких металлических коек. У двери слева — вонючая параша литров на сто. Дощатые щиты на спаренных шконках вместо матрацев, бетонный пол. Умирающий от туберкулеза журналист из Кургана Вася Тюменев лежал на таком щите валетом с Леонидом Сыркиным – худым, забитым, но очень деликатным с сокамерниками бывшим редактором областной газеты «Челябинский рабочий». Под каждой койкой в полной духоте на полу тоже лежали валетом по восемь человек. Подкоечные зэки умирали гораздо чаще тех, кто лежал на верхнем ярусе.

Интересно, о чем тогда в липком ужасе размышлял накануне расстрела молодой выпускник журналистского факультета петроградского университета Леонид Сыркин, одним из первых в Челябинске рванувшийся «ловить» врагов народа. О том, наверное, как в 1937 году его перевели на Урал редактором областной газеты «Челябинский рабочий». Мучительно думал, что его жена Елена Владимирова, тоже журналист, работавшая вместе с ним в областной газете, тоже была арестована 15 августа 1937 года по явно выдуманному следователями обвинению, организованному тогдашним руководством Челябинского обкома ВКП(б) против поддержавших Сыркина работников газеты «Челябинский рабочий», выступавших в печати и парторганизации против возмутительной бюрократической, контрреволюционной по существу практики первого секретаря обкома партии Кузьмы Рындина и его ставленников.

Вспоминал, конечно же, свою длившуюся около года и так бесславно закончившуюся борьбу с предателями, засевшими в самом руководстве челябинской областной исполнительной власти, отраженную частично в его газете, и более полно — в протоколах партсобраний и заявлениях в вышестоящие парторганы. Она носила необычайно острый характер, и о ней, конечно же, должен был помнить один из организаторов «большого террора» в стране Георгий Маленков, к которому редактор «Челябинского рабочего» Сыркин не раз обращался по вопросам о положении в Челябинской областной парторганизации и облисполкоме.

О том, что на его публикации весной 1937 года первым все же прореагировал Челябинский обком партии и оформил нужную ему «бумагу»: «Во главе Челябинского областного исполнительного комитета стоял враг народа Советников. Он окружил себя врагами народа: Киселевым, Зыковым, Ланде, Сенюшкиным. Обком проглядел их вредительскую деятельность… Советников превратил советский аппарат нашей области в бюрократическую, чиновничью организацию, саботировал решения партии и правительства и делал все для того, чтобы озлобить трудящиеся массы против советской власти и партии». Редактор «Челябинского рабочего» Леонид Сыркин буквально накануне расстрела все же добился своего.

Известно, что капля по капле и камень точит. 12 мая 1937 года разоблаченный бдительным помощником аппарата Челябинского НКВД тайный троцкист Михаил Советников, пробравшийся в руководство облисполкома, был арестован. На постановлении об избрании ему меры пресечения и предъявления обвинения было вполне убедительно проставлено: «Арест Советникова согласован прокурором Союза ССР 5 мая 1937 года». В этом же документе было указано, что «Советников Михаил Алексеевич достаточно изобличается в том, что является активным участником контрреволюционной террористической вредительской организации правых на Урале». Мерой пресечения «способов уклонения от следствия» ему было избрано содержание под стражей в спецкорпусе УНКВД по Свердловской области. 3 августа 1937 года в подвалах Свердловского НКВД Михаил Советников был расстрелян анонимным исполнителем приговоров.

***

Сведение личных счетов с использованием возможностей репрессивного аппарата государства придумали не сегодня. Нелюдям, не брезговавшим оговорами ни в чем не повинных людей, оставалось только вовремя поставлять следователям нужные «доказательства». Мало кто знает, что в1937 году в регионе сменилось четыре председателя Челябинского облисполкома. Михаил Шумишлинский был расстрелян 22 ноября 1937 года. Ивана Степанова сотрудники НКВД расстреляли 7 декабря 1937 года. Совсем недолго проработал на ответственном посту и Михаил Генявский. Его тоже ждала смерть в комнате для приведения приговоров в исполнение…

Репрессивные органы Челябинской области в тот год работали на редкость эффективно и быстро.

К примеру, сохранившиеся материалы агентурных разработок эсеровской шпионско-диверсионной организации 1937 года впечатляют как хорошо отлаженный конвейер смерти. Тогда по одному только этому делу в области был практически одномоментно арестован 581 человек. По постановлению всесильной тройки 494 из них были расстреляны. Расстреливали «заговорщиков» целыми семьями. Семью Зыковых – четыре человека: самого Зыкова, его жену и двух дочерей. Семью Евсея Волкова из трех человек…

По делу повстанческой диверсионно-террористической организации в Челябинской области в 1937 году был расстрелян еще 321 человек.

По делу контрреволюционной организации церковников было почти молниеносно осуждено более 400 жителей нашей области. Многие из них были приговорены к высшей мере социальной защиты – расстрелу.

***

В те времена исключительно в целях усиления безопасности населения последовательно ужесточали борьбу с врагами народа и их пособниками.

Счетовод Илья Иванов из Златоуста по приговору Челябинского областного суда получил пять лет лишения свободы только за то, что пьяный в трамвае выражал недовольство Советской властью. Говорил о плохом снабжении продуктами питания в Златоусте.

Малограмотная Антонина Соловьева из колхоза «Имени 12-летия Октября» Октябрьского района была осуждена на шесть лет лишения свободы только за то, что, возвращаясь с работы в поле, говорила подругам о том, что при царе им жилось лучше, чем сейчас в колхозе.

Электромонтер Челябинского паровозного депо Василий Дудкин 2 октября 1937 года постановлением тройки УНКВД по Челябинской области был осужден на 10 лет лишения свободы за антисоветскую агитацию. Обвинение было основано на показаниях товарищей Дудкина, которые охотно подтвердили перед чекистами как-то сказанное Василием Сазоновичем, что, мол, «Сталин говорит, и об этом пишут в газетах, что жить стало лучше, жить стало веселее. А фактически же жизнь рабочих вовсе и не улучшилась. Задушили их займами, культурными и подоходными налогами. Во время получки и получать-то почти нечего. На продукты производятся наценки, а зарплата не увеличивается. В новой Конституции, дескать, записано, право учиться, а его, как сына кулака, не приняли даже в автошколу».

***

А «принципиальный» партийный челябинский журналист Леонид Сыркин тем временем методично предоставлял информацию компетентным органам. Именно он поспособствовал уничтожению первого секретаря Челябинского обкома партии Кузьмы Рындина. Начинал редактор «Челябинского рабочего» с обвинения обкома в нерасторопности. Вот его заявление в бюро обкома ВКП(б) от 21 января 1937 г.:

«Из разговора с тов. Шуровым 19 сего января я узнал, что лишь 18 января бюро обкома (я по болезни не присутствовал на этом заседании) приняло решение об исключении из партии бывшего зав. сельхозотделом обкома Ларина, разоблаченного около двух месяцев назад и давно уже арестованного органами НКВД троцкиста. Сообщение это меня крайне поразило... Далее я узнал, что Ларин до сих пор не выведен из состава членов Пленума обкома ВКП(б). Еще более странная история с бывшим начальником Южно-Уральской железной дороги Князевым. Хотя Князев послезавтра предстанет перед Верховным судом по делу «параллельного центра», он еще и сегодня не выведен из состава кандидатов в члены бюро Челябинского обкома ВКП(б)... Эти факты создают совершенно дикое и дезориентирующее партийный актив положение. Налицо явная и большая ошибка, которую нужно немедленно исправить».

К Сыркину боязливо прислушивались. По его заявлению бюро приняло решение, в котором каялось, наивно рассчитывая выжить: «...Бюро обкома все это просмотрело, говоря о бдительности, на деле необходимой бдительности не проявило... Бюро обкома признает, что его главной ошибкой было то, что в аппарате обкома два с половиной года работал троцкист и бюро этого не видело...» (Партархив. Ф. 288, оп. 2, д. 33, с. 4).

Редактор «Челябинского рабочего» Леонид Сыркин писал в ЦК ВКП(б), прямо указывая на преследование его за критику со стороны первого секретаря обкома партии Кузьмы Рындина, и просил даже освободить его от работы в Челябинской организации: «На протяжении последних месяцев мне приходилось и в газете, и лично неоднократно выступать с критикой политических ошибок секретарей обкома тт. Рындина и Шурова... Лишь недавно закончился пленум Челябинского обкома ВКП(б), на котором по моему предложению в резолюцию было включено специальное указание на попытку секретаря обкома т. Шурова затормозить развитие самокритики в организации. Моя критика в ряде случаев руководителями организации воспринималась крайне болезненно. Недавно на заседании бюро обкома 14 февраля я был даже осыпан тов. Рындиным грубейшей бранью. На том же заседании бюро обкома ... передовая "Челябинского рабочего" от 14 февраля была названа троцкистской...»(Партархив. Ф. 288, оп .2, д. 39, с. 183-184).

ЦК ВКП (б) были также подробно проинформированы Сыркиным: «На протяжении последних месяцев мне приходилось и в газете, и лично неоднократно выступать с критикой политических ошибок секретарей обкома товарищей Рындина и Шурова...».

Итог бескомпромиссной борьбы партийного журналиста с привлечением сотрудников НКВД по Челябинской области: сначала арестовали самого редактора Сыркина, а через несколько месяцев — и секретаря обкома Рындина.

По сведениям, сравнительно недавно рассекреченным ФСБ, в Челябинской области в прошлом веке за политические преступления было репрессировано 37 тысяч человек. Из них расстреляно 11,5 тысячи, остальные были определены к различным срокам лишения свободы и отправлены в лагеря…

***

В августе 37-го года под нажимом как тогда казалось всесильного Кузьмы Рындина журналисты Леонид Сыркин и его жена Елена Владимирова были исключены из партии.

Тогда же Сыркин и Владимирова по явно сфабрикованному обвинению были арестованы сотрудниками челябинского НКВД. Л.Н. Сыркин, так много сделавший для искоренения скверны в высших органах власти региона, через несколько месяцев был на всякий случай расстрелян.

После того как Елена Львовна и ее однодельцы в следственной тюрьме НКВД подписали на себя и друг на друга вкруговую ложные показания о принадлежности к троцкистской организации, она была летом 1938 года осуждена выездной сессией Военной коллегии Верховного суда в течение трех минут (по часам следователя) по 58 ст., пункт 7, 8, 11 через ст. 17 УК РСФСР на десять лет ИТЛ и пять лет поражения в правах.

После суда Елена Владимирова была направлена в Челябинскую пересыльную тюрьму, где пробыла несколько месяцев, а оттуда этапом отправлена в Колымские лагеря, где отбывала свой такой бесконечный срок наказания по 1956 год.