Вскрываются шокирующие обстоятельства вынесения приговора журналисту и правозащитнику

 13 июня известный журналист и правозащитник Владимир Филичкин, осужденный 25 мая 2009 года судьей Центрального районного суда Челябинска Глебом Гальцевым за клевету и заведомо ложный донос в отношении заместителя прокурора Челябинской области Алексея Ваганова обратился в судебную коллегию по уголовным делам Челябинского областного суда с требованием отменить вынесенный ему приговор как незаконный, а уголовное дело по его обвинению прекратить. По мнению Владимира Васильевича, он удивлен, что такой опытный судья вынес такое юридически слабое и бездоказательное решение. «Такое, на мой взгляд, возможно, если заказ на осуждение невиновного человека приходится выполнять, а доказательств его вины в уголовном деле соответственно нет. Вот и мучаются судьи…».  

 «Судом первой инстанции, так же как и в ходе досудебного производства» - считает Филичкин, «были допущены грубые нарушения процессуального закона, свидетельствующие о его несправедливости и небеспристрастности, а также о нарушении моего права на защиту. Как декларируется законом по окончании предварительного расследования, следователем обвиняемому и его защитнику для ознакомления предъявляются в подшитом и пронумерованном виде все материалы уголовного дела. 
 
Мне же и моему защитнику по надуманным основаниям – якобы по причине секретности содержащихся сведений, было отказано в ознакомлении с документами, содержащимися в четвертом томе уголовного дела, что существенно нарушило мое право на эффективную защиту. Я практически не знал, за что же меня судят.

Надуманность утверждения стороны обвинения о секретности сведений, содержащихся в четвертом томе уголовного дела, подтверждается постановлением судьи Челябинского областного суда Сергея Гобулина еще год назад признавшего, что в материалах моего дела нет сведений, составляющих государственную тайну. Секретность отменили, но с материалами дела меня и моего адвоката знакомить не стали. Тем более, что в этом томе собраны протоколы допросов Андрея Косилова, Анатолия Брагина, Виктора Тимашова, Виктора Лесняка и других челябинских авторитетов. Или вот еще - нарушением моего права на эффективную защиту явилось и производство судебного разбирательства в выходные дни, непредставление мне достаточного времени для подготовки к защите. Федеральным законом ночным временем признается промежуток времени с 22 до 6 часов по местному времени. По письменным показаниям ряда участников процесса следует, что меня судили в ночное время.

  22 мая 2009 г. в пятницу сторона обвинения закончила представление доказательств по делу, и был объявлен перерыв до 10-00 субботы, 23 мая 2009 г. в субботу, в 10-00 дополнений у стороны обвинения не оказалось, и судом мне и моему и защитнику было предложено начать предоставление доказательств защиты. В ответ на наше заявление о неготовности представлять доказательства суд объявил перерыв до 19-00 того же выходного дня. Не имя достаточного времени для подготовки к защите, мы вынуждены были начать представление доказательств вечером 23 мая 2009 г. Судебное заседание в этот день было окончено в 22 часа 35 минут, после чего был объявлен перерыв до 10-00 воскресения, 24 мая 2009 г. Не имея достаточного времени для подготовки к защите, имея существенные трудности с вызовом свидетелей в выходной день, мы вынуждены были продолжать представление доказательств и в воскресенье. 

Поразительно, но в процессе судебного разбирательства по уголовному делу стороной обвинения было представлено всего два свидетеля – бывшие следователи областной прокуратуры Игорь Месенин и Дмитрий Панов Показания этих свидетелей судом были положены в основу моего обвинительного приговора. Оба свидетеля были допрошены об обстоятельствах совершения со мной действий, составляющих доследственную проверку по данному делу, допрос их имел целью восполнения пробелов в документах доследственной проверки, в частности, в моем объяснении. 
 
На недопустимость такого рода доказательств обратил внимание Конституционный суд РФ в своем определении от 06 февраля 2004 г. № 44-О признавший, в частности, недопустимым воспроизведение в ходе судебного разбирательства содержания показаний подозреваемого, обвиняемого, данных им в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствии защитника, и, не подтвержденных им в суде, путем допроса в качестве свидетеля дознавателя или следователя, производившего дознание и предварительное следствие. Представьте себе, в тексте моего объяснения нет ничего такого, что подтверждало бы мою виновность. Но в суд вызывают следователя Панова и следователя Месенина и они без стеснения говорят, что я, мол, подтверждал им то, что ими не было записано в протоколе. Ну, чем не 37-год на дворе. 

 Но самое любопытное, что ни один из выводов суда первой инстанции, изложенных в приговоре не подтвержден исследованными в судебном заседании доказательствами, а в ряде случаев и прямо опровергаются ими. В обоснование своих доводов о лживости сведений, якобы изложенных мною в заявлениях на имя Президента РФ и Генерального прокурора РФ, районный суд указал на то, что в должностные обязанности Ваганова А.Б., как заместителя прокурора Челябинской области входили вопросы надзора за соблюдением федерального законодательства и участия прокурора в арбитражном процессе, а вопросы расследования уголовных дел следователями прокуратуры в его компетенцию не входили, вследствие чего к расследованию «загубленных» уголовных дел по факту убийства Головлева, Вялова, Курятникова, Зайцева и Васильева он отношения не имел. Кроме того, суд первой инстанции также счел не соответствующими действительности, изложенные в указанных выше заявлениях сведения о многочисленных посещениях Вагановым А.Б. дорогостоящих курортов в странах Азии, Европы и Латинской Америки, поскольку мол в заграничном паспорте на имя Ваганова А.Б. зафиксированы сведения только о его выезде по одному разу в Египет (2004 г) и Турцию (2006 г.). Проверку этих и других обстоятельств изложенных в инкриминируемых мне заявлениях проводили бывшие сотрудники Челябинской областной прокуратуры Игорь Месенин и Дмитрий Панов, находившиеся в подчинении проверяемого ими заместителя прокурора Челябинской области Алексея Ваганова. 

 Странно, но к материалам уголовного дела ими были приобщены не только копии приказов о распределении обязанностей между руководителями прокуратуры Челябинской области № 57 от 25 января 2000 г. и № 4-ОД от 31 января 2005 г.

  Как видно из указанных документов, на заместителя прокурора Челябинской области Ваганова А.Б. действительно не возлагалось обязанностей по надзору за расследованием уголовных дел следователями прокуратуры.

  Вместе с тем, в материалах уголовного дела имеется еще и копия приказа прокурора Челябинской области № 385, датированного апрелем 1998 г. в соответствии с которым, в связи с назначением Ваганова А.Б. заместителем прокурора Челябинской области, на него были возложены обязанности по организации прокурорского надзора за соблюдением законов по борьбе с преступностью, вопросы управления по надзору за расследованием преступлений, методико-криминалистического отдела, отделов по расследованию особо важных дел и бандитизма.

  В то же время, уголовные дела, упоминание о которых содержится в приписываемых мне заявлениях, расследовались именно в бытность Ваганова А.Б. в должности заместителя прокурора Челябинской области по следствию.

  В материалах уголовного дела имеется рапорт на имя начальника управления по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры РФ Лысейко В.О. за подписью старшего следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Исканцева А.Г. в котором имеется указание на то, что в частности, уголовное дело по факту убийства главы администрации г. Копейска Вялова было возбуждено 30 августа 1994 г., а 30 мая 1995 г. приостановлено, а уголовное дело по факту убийства Курятникова возбуждено 1 февраля 1999 г.  

  Из указанных выше документов следует, что в период с апреля 1998 г. по 25 января 2000 г. в круг профессиональных обязанностей Ваганова А.Б. входили исключительно вопросы борьбы с преступностью и надзора за расследованием преступлений. Соответственно и уголовные дела, упоминаемые в заявлениях находились в производстве следователей прокуратуры именно в этот период времени, что не отрицалось и самим Вагановым А.Б. при его допросе в суде.
  Сами уголовные дела ни в процессе проверки в отношении Ваганова А.Б. ни в процессе расследования уголовного дела в отношении меня не истребовались и не изучались, наличие либо отсутствие в них указаний за подписью Ваганова А.Б. не проверялось.

  К материалам уголовного дела приобщена копия заграничного паспорта на имя Ваганова А.Б. серии 2, № 2667825 с датой выдачи 21 августа 2004 г.
 
Таким образом, достоверно можно утверждать, что Ваганов А.Б. выезжал всего 2 раза на отдых за пределы Российской Федерации только в период с 21 августа 2004 г. по январь 2007 г. – момент окончания проверки в отношении него по моему, как считает сторона обвинения, заявлению. То есть, за два с небольшим календарных года и два отпускных сезона Ваганов А.Б. был в заграничных поездках два раз, что не так уж мало. 

  Период до 21 августа 2004 г. органом предварительного следствия и судом не исследовался вообще, сведения у служб пограничного и таможенного контроля о пересечении Вагановым А.Б. границ Российской Федерации в 1996-2000 годах не запрашивались. Судья Гальцев даже не полюбопытствовал, сколько раз и в какие страны вообще выезжал заместитель прокурора Челябинской области Алексей Ваганов. Слишком торопился видимо сделать мне позорящую меня судимость.  

 Судом первой инстанции при вынесении приговора не установлены обстоятельства, подлежащие обязательному доказыванию по уголовному делу.

  УПК РФ декларирует, что доказыванию по уголовному делу подлежит следующие событие преступления – время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления, а также виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы. Ни место, ни время якобы совершенного мной преступления не установлены.

  Закон определяет уголовно-наказуемую клевету как распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, а ст. 306 УК РФ устанавливает ответственность за заведомо ложный донос о совершении преступления. Объективная сторона обоих преступлений состоит в распространении информации о другом лице.
  Исходя из этого, принципиально важным является установление способа доведения информации до заинтересованных лиц, который и является способом совершения преступления.

  По данному уголовному делу способ совершения преступлений работниками Свердловской областной прокуратуры и судьей Глебом Гальцевым не был установлен.
  Предполагается, что в адрес Администрации Президента РФ и Генерального прокурора РФ, приписываемые мне заявления, были направлены почтой. Однако документальное или иное подтверждение данному предположению в материалах дела отсутствует.

  Как видно из сопроводительного письма от 19.04.2007 г. № 80/1-3с-06 на имя заместителя прокурора Свердловской области Слабунова И.М. за подписью заместителя начальника инспекторского управления Генеральной прокуратуры РФ Быстрова Ю.Ю. оригинал заявления от моего имени из Генеральной прокуратуры РФ в прокуратуру Свердловской области направлялся вместе с конвертом. Это прямо следует из текста сопроводительного письма: «приложение: заявление на 9 л. и конверт», то есть конверт был приложен к сопроводительному письму вместе с заявлением.
  Исходя из этого, неубедительной выглядит версия, изложенная в рапорте свердловского следователя Алексея Шмакова от 13 мая 2009 г., согласно которой конверт в прокуратуру Свердловской области не высылался, а в приложении к сопроводительному письму имелся в виду конверт, в который это письмо было вложено для отправки в прокуратуру Свердловской области.
  Очевидно, конверт содержал такие невыгодные для следствия сведения, что его было решено скрыть или уничтожить и к материалам дела не приобщать.
  На важность этого доказательства обратил внимание и судья Гальцев, запросив в порядке ст. 97 УПК РФ конверт из прокуратуры Свердловской области. Однако и не получив его счел возможным вынести по делу обвинительный приговор».  

 Я прекрасно понимаю, что за незаконным приговором в отношении меня стоит целая система. Именно система навязала судье Гальцеву вынести в отношении меня этот странный приговор с целью любой ценой «довести меня до сумы». Моя среднемесячная зарплата за 6 месяцев 2009 г. составила 7 849 рублей. Для уплаты штрафа в 300 000 рублей, используя зарплату исключительно для его полной уплаты, без учета даже необходимости возмещать 100 000 рублей за моральный вред Ваганову А.Б. и удовлетворять элементарные жизненные потребности мне потребуется более трех лет.  

  Исходя из моего среднемесячного дохода, необходимости выплаты штрафа и при полном игнорировании даже элементарных жизненных потребностей для выплаты штрафа и компенсации морального вреда мне потребуется не менее пяти лет. Думаю, что все эти и другие факты установленные нами в совокупности будут совершенно правильно расценены представителями мирового демократического сообщества, как еще один факт репрессии по политическим мотивам».