Поиск

Дочь в ответе за отца

30.03.2010 00:00
Автор: Владимир Антоненко
До недавнего времени смена власти «в приличных домах» не означала неизбежного преследования своего предшественника. Более того, было абсолютно недопустимым давление на членов его семьи. Даже в среде уголовников преследование женщины и детей своего врага всегда считалось недопустимым «беспределом».
Дочь в ответе за отца*
не наше

Настроения местных «элит» нынче сродни волнениям замордованной жены: вон шаги пьяного мужа на лестнице - прибьет сразу или к соседу зарулит? Жалкое зрелище.

Александр Подопригора,
известный политолог и предсказатель,
22 марта 2010 года



До недавнего времени смена власти «в приличных домах» не означала неизбежного преследования своего предшественника. Более того, было абсолютно недопустимым давление на членов его семьи. Даже в среде «кровожадных» уголовников преследование женщины и детей своего врага всегда считалось недопустимым «беспределом». Потому, что настоящие мужчины с женщинами не воюют.


Впервые в новейшей истории подобное произошло 17 марта 1998 года, когда команда камуфлированных автоматчиков нагрянула с обыском в ЗАО «Центр», принадлежавшего Ирине Соловьевой – дочери бывшего губернатора Челябинской области Вадима Соловьева. Тогда были изъяты все финансовые документы, и коммерческая структура просто прекратила свое существование. В октябре того же 1998 года оперативные сотрудники областной налоговой полиции с проверяющими приступили к тотальному исследованию всех предприятий, в которых Ирина Соловьева выступала учредителем либо с которыми просто поддерживала партнерские отношения.

Проверка фирм, «подконтрольных» Соловьевой, продолжалась полгода. В результате родился «мертворожденный ребенок» - уголовное дело по факту уклонения от уплаты налогов ЗАО «Трест «Челябспецкомплект». Налоговая инспекция города Трехгорный наложила на молодую предпринимательницу штрафные санкции в размере 322 тысяч рублей. Что тут же было обжаловано ею в арбитражный суд Челябинской области. Уже в июне 1999 года наш арбитраж, а 5 сентября еще и Уральский окружной суд в Екатеринбурге приняли решение в пользу Ирины Соловьевой, отменив явно надуманные решения местных налоговых органов. В это же время, несмотря на «судебную преюдицию» - вступившее в законную силу судебное решение, налоговая полиция приступила к расследованию уголовного дела по уже рассмотренному в суде юридическому факту. Через полтора месяца после успеха в Уральском окружном суде челябинский следователь Жутаев тем не менее предъявил Ирине Соловьевой обвинение. Что в общем-то должно было бы быть расценено как привлечение к уголовной ответственности заведомо невиновного человека. Победные реляции об успешной охоте на «дочку Соловьева» в то время украсили первые страницы многих газет.

Естественно, что многочисленные обращения Ирины Вадимовны к прокурору области Анатолию Брагину по поводу «разоблачительных» публикаций о характере ее коммерческой деятельности, о серьезных нарушениях законности, допускаемых «правонарушительными» органами, расследующими ее уголовное дело, оставались без надлежащих решений. Сотрудники налоговой полиции, безуспешно поучаствовавшие во всех заседаниях арбитражных судов, прекрасно понимали, что вся их деятельность беззаконна. Но тем не менее четко отрабатывали политический заказ, полученный сверху. Уголовное дело, завершенное расследованием, и обвинительное заключение к нему, утвержденное прокурором, было передано в Центральный районный суд Челябинска. После всестороннего анализа всех собранных доказательств судья Максим Анатольевич Амельченко 9 июня 2000 года признал Ирину Соловьеву невиновной по всем предъявленным ей обвинениям. И снял с нее все ограничения в перемещении, связанные с подпиской о невыезде, наложенной еще 21 ноября 1998 года.

Почти два года молодая невиновная женщина, мать малолетнего ребенка, жила, постоянно понимая, что ретивые служаки в любой день совершенно спокойно могут изменить меру пресечения, лишив ее свободы. Налоговая полиция и прокуратура, естественно, опротестовали не устраивавшее их решение в Челябинский областной суд. В 2000 году многим казалось, что все это можно проделывать безнаказанно.