«Вечной прочности вечный запас»
Как-то незаметно подкрадывается к нам знаменательная дата – 8 марта. И, поздравляя женщин, мы с бесконечной благодарностью говорим о том, что, пожалуй, все, что есть в этой жизни, держалось и держится на их хрупких плечах. Так было и в годы ВОВ, ведь пока мужчины защищали страну на фронтах Великой Отечественной войны, тыл держался на женщинах. Сейчас кажется невероятным, как можно было прожить матери-одиночке с двумя детьми на зарплату в 200 рублей (когда килограмм картошки стоил восемь) с суточным пайком в 500 граммов хлеба. А ведь так жили все. Учились варить необычайно горький, но богатый витамином С настой из хвои, жевали восковую жвачку, чтобы хоть как-то заглушить голод, и при этом, ослабевшие, устраивали то лыжный забег в поддержку блокадного Ленинграда, то легкоатлетический кросс.
Не хлебом единым
Война началась неожиданно, без долгих дипломатических конфликтов и поэтому вызвала панику среди населения. Все накопленные сбережения южноуральцы за июнь 41-го года потратили на покупку товаров первой необходимости. Так, по данным Челябинского горпищеторга, если до начала войны в месяц продавалось в среднем 1670 кг соли и 787 кг мыла, то только за 23 – 25 июня продажи этих товаров подскочили до 20 000 и 7000 кг соответственно. В результате были введены ограничения на приобретение продовольствия, однако это не останавливало перепуганных людей. Как показало время, такая запасливость была на редкость предусмотрительной: уже к концу 1941 года полки магазинов совершенно опустели. Продовольственные карточки, выдававшиеся работницам, не могли удовлетворить всех потребностей, к тому же зачастую их просто невозможно было отоварить. Единственным выходом оставались колхозные рынки. Инфляция цен на продукты питания была невероятной: если в октябре 1941 года килограмм картофеля стоил 2 рубля 50 копеек, то через два месяца – уже 8 рублей... В потребительской корзине разнообразия не наблюдалось: хлеб, картошка, овощи, крупы, редкостью были творог, рыба и тем более сладости.
Вот как вспоминает то время сотрудница Кировского завода Нина Люцко-Волкова: «Из-за плохого питания, подчас голода, иногда болели. На теле появлялись фурункулы, болели желудком, но ничего, не хныкали. Чтобы как-то заглушить голод, жевали «жвачку» из парафина. Благо в цехе этих материалов было много.
Битумом заклеивали бумажные коробки с патронами, затем коробки опускали в ванночку с расплавленным парафином. Делалось это с той целью, чтобы в патроны не попала влага. Есть хотелось всегда, очень хотелось! И вот жевали «жвачку». На Златоустовском инструментально-металлургическом заводе страдали дистрофией до 89 процентов сотрудников, и это не считая тех, кого истощение довело до больничной койки.
Регулярные проверки выявляют и вовсе вопиющие случаи. «В колхозе «Красный боец» колхозница – жена красноармейца Шакманкина, – работая в колхозе, получала 400 г хлеба только на себя, а семья, трое детей и 70-летняя мать, дома сидели голодом и от голода опухли. При неоднократном обращении Шакманкиной к председателю колхоза Картелю за помощью последний этой помощи не оказал...»
Люди выкручивались как могли. Чтобы избежать развития цинги и авитаминоза, в рацион заводских рабочих включали витаминизированные блюда. Одно из таких блюд было зеленым луком, второе – хвойным настоем. Были выпущены листовки, как его приготовить из хвои ели, пихты или кедра. Любимый многими журнал «Крестьянка» в эти годы публиковал множество прикладных статей: как использовать картошку вместо мыла, как сварить кофе из желудей, как построить овощехранилище-бомбоубежище, как сделать сандалии и многое другое.
Дополнительный паек получали кормящие матери, имеющие детишек до шести месяцев. На том же Кировском заводе, например, они могли рассчитывать на горячие завтраки при яслях. В месяц добавка составляла 1 кг 800 г мяса, 300 г жиров (то есть одна чайная ложка сливочного масла ежедневно), 6 кг овощей и 6 л молока.
Труднее всего было эвакуированным. У них не было родственников в деревнях, которые могли бы помочь, да и вообще близких людей в чужом краю. Рассчитывать приходилось только на зарплату и помощь неравнодушных соседей. В отчете женсовета семей командного состава РККА поселка Кропачево сообщается, что «начиная с июня семьи комсостава снабжались несистематически». За последний квартал каждая из семей смогла получить 70 г крупы и 230 г соли, один кусок туалетного мыла, одну пару летних носков на человека и одну пару шерстяных на семью. А ведь многие приехавшие из блокадного Ленинграда не имели порой нижнего белья...
Напряжение немного снимали драгоценные «шесть соток». Руководители предприятий рассматривали вопросы выделения земли под огороды, контролировали ход полевых работ, помогали рабочим с доставкой до участков, с охраной от воров. Кстати, семьи, имеющие на огородах посадки капусты, огурцов и помидоров, могли рассчитывать на два килограмма соли.
Недетский вопрос
В годы войны произошел вполне естественный демографический спад: если в 1940 году в Челябинской области родилось 118 000 ребятишек, то в 1945-м южноуральцев стало больше всего на 29 тысяч малышей. Как уже отмечалось выше, страна уделяла особое внимание женщинам в положении и кормящим матерям. Выдавались, например, талоны на покупку приданого для грудничка, но так как полки в магазинах были пустыми, то отовариться пеленками-распашонками зачастую не удавалось.
Приказом Наркомздрава РСФСР от 10 ноября 1942 года вводился строгий учет беременных и девочек-подростков, работающих на оборонных предприятиях, а также контроль за соблюдением в отношении их трудового законодательства. А оно, кстати, нередко нарушалось. Снова пример из истории Кировского завода. «Уразова, работница МХ-1, 1-е отделение, работала на обработке шестерен, которые весят около 9 кг. Работница предъявила справку о переводе ее на другую работу мастеру Пашнину, который в переводе ей отказал. Лишь вмешательство доктора Популовой заставило мастера перевести работницу на легкую работу – заточку деталей».
Очень сложно было с местами в детских садиках. Если в семье были дети постарше или бабушки-дедушки, то надеяться на путевку не приходилось. Хотя и в самих дошкольных учреждениях условия были далекими от идеальных. «Не обслуживаются детсады такими продуктами, как сахар, масло, молоко, овощи. Из-за отсутствия кроваток и постельных принадлежностей в ряде детсадов детей кладут спать на столы, стульчики, а в детсаду № 35, в старшей группе, сон совсем не производится», – докладывает завгороно Свияженинова Челябинскому горисполкому (февраль 1942 года).
Муниципалитеты искали выход из сложившегося положения: утепляли летние террасы для размещения групп, отдавали под ясли помещения различных учреждений, отдавали землю под огороды, чтобы можно было разнообразить рацион воспитанников. При этом в детских садиках открывали группы для ребятишек, страдающих рахитом, туберкулезом и другими заболеваниями. Организовывали и подвижные ясли, когда малышей привозили на завод в определенное время для кормления грудью.
Подарок на фронт
Работали при этом на совесть. Вчерашние домохозяйки вставали к станкам, учились управлять тракторами, овладевали и другими мужскими профессиями. Помогали они и в буквальном смысле кровью – если в марте 1942 года доноров в Челябинской области было порядка 2200, то через два года их уже стало 26 000 человек. Женщин мобилизовали в банно-прачечные тресты, для стирки и починки вещей красноармейцев, на полевые работы.
Однако зачастую жен и матерей и не приходилось заставлять помогать фронту – женское общественное движение развернулось в эти годы в полную силу. Повсеместно создавались бригады по вязанию теплых варежек и носков для бойцов, изготовлению ложек для столовых и многие другие. Так, например, активистки-железнодорожницы из собранного материала – ветоши и тряпок – выткали 245 метров мешковины для отопления паровозов и 40 метров холста для спецрукавиц. Даже 8 марта, день, который сейчас отмечают праздничными застольями, в те годы справляли соцсоревнованиями, увеличением рядов стахановцев, сбором подарков женам красноармейцев и их детям.
Кстати, о подарках. Отказывая порой себе в самом нужном, поддерживали солдат не только теплым словом в письме, но и посылками: папиросами, сухарями, медом, мылом, полотенцами. Над многодетными семьями, оставшимися навсегда без отца и мужа, брали шефство. «По инициативе красноармейки Лихачевой развернулась взаимопомощь между семьями фронтовиков. Лихачева выделила семье Гареханова 20 л молока и 16 кг картофеля под посадки. Жена фронтовика Мельникова взяла шефство над семьей Нестерова, которой выделила картофель, детское пальто и фуражку». Таких примеров из отчетов тех лет можно привести немало.
В конце 1942 года южноуральцы подхватили порыв тамбовцев, собравших деньги на целую танковую колонну. Буквально за несколько дней в патриотическую акцию, как назвали бы ее сейчас, включились многие сельские жители. Так, жена фронтовика председатель колхоза «Красная заря» Алексеева внесла в фонд строительства танков 2000 рублей – огромнейшую сумму по тем временам. 90 миллионов рублей собрали за две недели! Средства пошли на строительство 150 танков, собранных, понятно, у нас же, в Челябинске. Колонна «Челябинские колхозники» ушла на фронт 31 декабря 1942 года.
Такой была жизнь наших бабушек в те суровые годы. Трудно совершить подвиг и один раз в жизни, но еще труднее совершать его изо дня в день четыре долгих года подряд.
Кстати
В публикации использованы материалы из книг «Тогда была война...» и «Женское лицо Победы», выпущенных Госкомитетом по делам архивов Челябинской области, и работа Полины Власовой «Проблемы продовольственного обеспечения женского населения Челябинской области в годы Великой Отечественной войны».
Благодарим Госкомитет по делам архивов Челябинской области за помощь в подготовке материала.