Военная разведка: за красный флаг над Белым домом

5 ноября считается днем рождения советской (а теперь уже и российской) военной разведки. С годами мы стали чаще встречаться. Потому что на самом деле разведка - это всегда неизвестность. И, выбрав такую долю, невольно погружаешься в нее с головой. Говорят, что судьба военного разведчика – это бесшумный ночной полет летучей мыши. Полет, невидимый для стороннего наблюдателя. Поэтому и эмблема ГРУ ГШ МО - это силуэт летучей мыши на фоне земного шара. Всем этим гордишься и об этом не трезвонишь, даже уйдя в запас, даже когда снимается гриф секретности с прожитой жизни. Таков стиль поведения разведчика. И радуешься, что можешь наконец-то планировать свои личные дела, встречаться с друзьями тогда, когда хочешь сам. А не тогда, когда прикажут. Вот только настоящих друзей с каждым годом становится все меньше. Еще два года назад за праздничным столом они могли горячо поспорить, например, о ходе операции «Шторм 333», о том, где было сложнее работать в первый день в Афганистане - при штурме президентского дворца Тадж-Бек или при захвате генерального штаба афганской армии.

С тех пор застольные споры поутихли, не стало нашего боевого товарища челябинца Беркута Володи Портнягина - командира 154-го отдельного отряда спецназа, легендарного «мусульманского батальона» (воинская часть полевая почта 35651, позывной «Амур-35»). До последнего дня своей жизни военный разведчик Портнягин привычно собирал любую значимую для него информацию. Жил по часам…

Сегодня за праздничным столом в Челябинске - спор на историческую тему. О том, кто действовал эффективнее - русская императорская контрразведка дореволюционного времени, очень эффективная, бесшумная и агрессивно-наступательная, или военная контрразведка «Смерш» времен Великой Отечественной войны. Та самая, которой якобы предписывалось самим генералиссимусом «шпионов и диверсантов уничтожать на месте».

О том, что в традициях старой доброй русской контрразведки был встречный детективный поиск. Что велся он и на своей, и на сопредельной территории с необычайной изощренностью. И что именно по рекомендациям бережно сохраненных Сталиным военспецов – генералов-контрразведчиков старой формации уже в 1941 году удалось развернуть уникальную систему военной прифронтовой контрразведки согласно специфике военного времени. Что «Смерш» продолжил традиции «встречного поиска», имея в своей структуре разведывательно-диверсионные подразделения. Советская военная контрразведка могла позволить себе ликвидацию разведывательно-диверсионных школ противника за линией фронта.

Неожиданно вступает в разговор выпускник ныне расформированного челябинского автомобильного училища Александр Илаев. Он «вдруг вспомнил», как в Приднестровской Советской Социалистической Республике командующий ее войсками Стефан Кицак отобрал его среди многих добровольцев для службы в батальоне специального назначения «Днестр». Тогда ныне покойный Стефан Флорович педантично обратил внимание на мелкую странность в Сашином военном билете. Военно-учетная специальность волонтера была «автомобилист», а звания ему присваивались командующим ВДВ. В военном билете и личном деле Александра не было, конечно, записей об участии его в боевых действиях и сверхсекретной командировке за речку в Афганистан.

«Так я и стал командиром группы диверсионной службы батальона «Днестр». Компания подобралась хорошая: два бывших десантника из Новосибирска, два морпеха, пограничник и бывший сержант из внутренних войск. Жалованье диверсантам положили скромное: две с половиной тысячи рублей. Тогда в России столько получал средний специалист в народном хозяйстве. Кормили скудно: на ведро каши всего две банки тушенки. Пока терские и кубанские казачки обстреливали молдавских ополченцев через мост, команда Александра, скрытно форсировав Днестр, уходила в разведывательный поиск. Рвали мосты, электростанции, устраивали засады на дорогах, выходили на огневой контакт с опоновцами (отряд полиции особого назначения). Вскоре все чаще и чаще стали натыкаться и на румынских наемников… Вернувшись в Челябинск, рвался воевать в Абхазию, но жена не пустила, – позвали служить в СОБР…».

После этого разговор ветеранов естественно и плавно переходит на практические особенности ведения боевых действий в нашей и их прифронтовой полосе. Огневой бой на коротких расстояниях, индивидуально или в составе малых групп. По своей сути действительно уникальный детективный бой на поражение, по необходимости переходящий в рукопашную схватку для захвата «языка», способного к даче показаний, перевербовке и дальнейшей агентурной работе. Примерно такой же, какой вели много лет назад лихие офицеры русской императорской контрразведки и «Смерша».

Под душевные разговоры, как и положено боевым офицерам, выпиваем под привычный третий тост - за погибших. И под четвертый - чтоб за нас не пили третий. И уже под занавес кто-то вспоминает любимый старый тост спецназа ГРУ времен СССР: «За красный флаг над Белым домом». Тогда бойцы и не сомневались, что такое возможно. Только прикажите…