Моя милиция меня бережет?

17.02.2010 00:00
Автор: Владимир Байков
Пресловутый милицейский произвол есть лишь отражение той общей атмосферы произвола, которая царит сегодня в русском обществе. Наблюдения за жизнью «людей в погонах» заставляют задуматься над «эффектом матрицы». Морально-нравственный облик русского милиционера вполне соответствует усредненному «русскому стандарту».
Моя милиция меня бережет?*
не наше

Загадочный смысл российской милиции сегодня пытаются постичь даже в лучших университетах мира. Так на лекции, прочитанной 3 февраля 2010 года в St.Antony’s College (Oxford), было дословно рассказано следующее: «Перефразируя Гегеля, можно сказать, что каждое общество имеет ту милицию, которую заслуживает. Милиция - это зеркало современной русской жизни, в которое общество, однако, предпочитает не смотреть, а когда смотрит, то себя в нем не узнает. Тем не менее милиционеры не марсиане, и их не завезли в Россию на космическом корабле. Более того, сегодня наша милиция, наспех комплектуемая выходцами из всех слоев общества, народна как никогда ранее.

И пресловутый милицейский произвол есть лишь отражение той общей атмосферы произвола, которая царит сегодня в русском обществе. Наблюдения за жизнью «людей в погонах» заставляют задуматься над «эффектом матрицы». Морально-нравственный облик русского милиционера вполне соответствует усредненному «русскому стандарту». В милицию на работу приходят вовсе не «отпетые мошенники», а обычные «русские парни», которым, как правило, мама с папой в детстве говорили правильные слова о том, что красть грешно, а бить слабых и беззащитных некрасиво. Но, попадая в атмосферу, которая царит сегодня в милицейской среде, они преображаются. А те, кто не может привыкнуть, уходят. Поэтому менять нужно не людей, а правила. Правила же задаются извне».

Публичная кампания по реформированию МВД началась сдержанной дискуссией в «Российской газете» и закончилась указом президента РФ, который благоразумно передал дело реформирования МВД в руки самого МВД. Но только барон Мюнхгаузен был способен вытащить сам себя из болота за волосы. Российская милиция такими фантастическими способностями явно не обладает. 
12 февраля прошлого года в травматологическом отделении горбольницы № 1 Челябинска умер 27-летний Павел Бобко. Клинический диагноз: закрытая черепно-мозговая травма, ушиб головного мозга со сдавливанием головного мозга острой субдуральной гематомой. Кома 2 – 3-й степени, отек и набухание головного мозга, множественные ушибы головы, тела, состояние после декомпрессионной трепанации черепа слева, трахеостомии. Казалось бы, что еще нужно для возбуждения уголовного дела? Специалисты знают, что для возбуждения дела вовсе не нужны доказательства вины подозреваемого злодея. Достаточно лишь сведений, на основании которых можно хотя бы предположить факт совершения преступления. А дальше, как говорится, следственным путем с привлечением оперслужб и добывайте на здоровье те самые доказательства искомой вины. По уголовно-процессуальному законодательству в рамках расследования уголовного дела следователю можно исполнить очень многое. Но зачем же портить и без того неважную статистику министерства внутренних дел. Типа, отчего же вместо обещанной стабильности почему-то упорно растут тяжкие насильственные преступления. А вдруг еще «знатоки» это преступление не раскроют? Получается, и совсем неважный показатель - «рост нераскрытых тяжких преступлений»… Кому из чиновников хочется отвечать за такое?

Вот и в истории со смертью Павла Бобко «люди в погонах» быстренько и вполне в определенном ключе опросили его древнюю бабушку и узнали от старушки, что перед тем как угодить в больницу и умереть, ее внук несколько раз дома терял сознание. То ли оттого, что ему было плохо после избиения, то ли, наоборот, парню поплохело именно после этих обморочных падений на пол. Дескать, падал сам и каждый раз при этом сильно бился головой. Только зачем же доблестной челябинской правоохране надо разбираться во всей этой мутной истории? И вот сотрудники прокуратуры Советского района с чистой совестью отказывают родственникам покойного в возбуждении уголовного дела, по факту насильственного причинения тяжких телесных повреждений молодому здоровому мужчине, выбирая удобную для себя версию о том, что покойный перед смертью часто, мол, падал, и при этом каждый раз очень сильно ушибал себе голову.

Вот только начальник ООО «Научно-исследовательская лаборатория судебной экспертизы СТЭЛС» кандидат медицинских наук, доцент Александр Власов со стажем судебно-медицинской деятельности более 35 лет категорически отрицает версию причинения повреждений при падении покойного с высоты собственного роста. В своем заключении еще в июле прошлого года авторитетный ученый категорически заявил, что «исходя из наружных повреждений, нет оснований считать, что внутричерепные кровоизлияния у Бобко П.И. могли образоваться при падении с высоты человеческого роста». И более того, «никакими объективными данными, установленными судебно-медицинским экспертом, давность субдурального кровоизлияния у Бобко П.И. в два-четыре дня не подтверждена. Судя по описанию гематомы, давность ее образования характерна для большего периода в семь-восемь дней». И напоследок: «множественные массивные кровоподтеки на теле и черепно-мозговая травма у Бобко П.И. могли образоваться в один временной промежуток». А это значит, что отказ в возбуждении уголовного дела немотивирован и незаконен. Получается, что накануне своей смерти Павел Бобко терял сознание именно от причиненных ему тяжких телесных повреждений, но никак не наоборот. Но прошел почти год, а отменять незаконное постановление в ведомстве областного прокурора никто почему-то не торопится. Зачем им это все?

Может быть, потому, что 26 августа 2008 года Павел Бобков в присутствии свидетелей уже был жестоко избит в павильоне «Огонек» в поселке Урицкого города Челябинска. После чего примерно три месяца находился в беспомощном, тяжелом состоянии. Практически не говорил и только мочился под себя. Согласитесь, достаточный, наверное, повод для возбуждения и расследования еще одного серьезного уголовного дела. Например, такого, как «хулиганство, совершенное группой лиц с использованием деревянных палок в качестве оружия в общественном месте». Но плохо вы знаете нашу милицию. Со слов отца избитого Павла Бобко Ивана Бобко, самого более тридцати лет верой и правдой прослужившего в системе МВД и вышедшего в отставку с должности начальника следствия УВД Челябинска, примерно из 17 постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела его коллеги ему ни разу не прислали, как это положено по закону, ни одной копии. Подобное делается только для того, чтобы затруднить обжалование родственниками погибшего незаконных действий сотрудников милиции.

Получается, изувечили хулиганы человека, а милиция заявляет, что нет состава преступления... Забили парня до смерти обнаглевшие от безнаказанности уроды, и вновь нет состава преступления... Вдумайтесь: очевидно же, что разложение милиции могло начаться только с потери смысла ее существования. Согласитесь, что ничто так не развращает, как лень, соединенная с безответственностью. Зачем, как в старые времена, украдкой прятать в стол заявления о совершенном преступлении от регистрации. Сегодня милицейские начальники совершенно спокойно расписывают материалы о явных преступлениях не в следствие и даже не в уголовный розыск, а в дознание и участковым инспекторам. А дальше на совершенно законных основаниях эти материалы гарантированно заволокитят и в конце концов спишут в архив, не возбуждая, казалось бы, неизбежного в подобных случаях уголовного дела. Главное сегодня - продемонстрировать на всех уровнях, что кривая преступности пошла вниз. Что региональные власти обеспечили стабилизм в обществе. А отдельно взятые человеческие трагедии при этом, конечно же, не в счет. Лес рубят, щепки летят.