Нечеловеческие фото. Бухенвальдский набат по любителям сэлфи

На прошлой неделе мир отметил очередную дату памяти Холокоста, как символа преступлений нацизма против человечества и человечности. В эти же дни израильский фотограф Шаках Шапир провёл свой во всех отношениях красноречивый и эмоционально и ментально убедительный эксперимент-акцию. Он тщательно покопался в социальных сетях, сетевых архивах и отобрал фото наших современников. Мимимишные сэлфи, улыбающиеся, смеющиеся лица, озорные рожицы и всяческие фигуры… в мемориальных комплексах на месте тех самых лагерей смерти. И нет, он не написал гневный пост, не разразился филиппикой в адрес владельцев тех самых социальных сетей или МИДа своей страны: дескать, куда смотрите. Он сделал умнее, безжалостнее и правильнее. Он просто наложил в качестве заднего фона сцены того, что происходило в этих концлагерях, в этих самых местах, где «дурачились» и изощрялись молодые дебилы и делали фото по принципу «кто круче» в погоне, понятно, за лайками, репостами, комментами.

А потом просто молча выложил свои работы на всеобщее обозрение.

Я правда не знаю, дошло ли что-то до людей на этих безмолвно говорящих фото. Поняли ли они, осознали ли?! Не уверен, если честно.

На самом деле дело не только в Холокосте и концлагерях. Дело в нас вообще. В нашей индивидуальной и коллективной – нет, даже не памяти, а в способности чувствовать, понимать, видеть берега и рамки. Для меня потому что нет разницы между идиотом, улыбающимся в камеру смартфона и чекинящимся напротив газовой камеры в Освенциме, и другим идиотом, делающим тоже самое, скажем в мемориале Брестская крепость или в Хатыне, на Мамаевом кургане или на Пескарёвском кладбище.

Потому что есть места, где не «нельзя» (потому что не положено), а невозможно улыбаться, смеяться, дурачиться. Там можно просто молча постоять, попытаться представить себе как шли в те самые «душевые» старики, женщины и дети. Что чувствовали эти же люди в газовых камерах в последние минуты жизни, их крики и плач. Представить себе последние минуты жизни жителей той же Хатыни. Попытаться понять, что чувствовал тот, кто написал бессмертную надпись на стене бессмертного же гарнизона – надпись-пророчество, приговор гитлеровской Германии мая сорок пятого из июня сорок первого: «Умираю, но не сдаюсь! Прощай родина!». Представить последние минуты жизни жителей Блокадного Ленинграда. Или лица советских, русских солдат - чьих-то отцов, мужей, братьев, сыновей - и как выглядели, какими были те самые средние по продолжительности «примерно 24 часа» их жизни в котле Сталинградской битвы.

И если вы сможете представить себе что-то из перечисленного выше и сможете потом вновь улыбнуться и зачекиниться, значит вас нельзя назвать нормальным и адекватным человеком. Не уверен, что вас можно назвать человеком вообще.

Человеческая, даже историческая память коротка. Но то, что происходит не с нашей памятью, а со способностью понимать и чувствовать у многих из нас, особенно из поколения, из поколений даже уже интернета и ЕГЭ, MTV и клипового сознания – это грустно, страшно, и безысходно нелепо. Именно этим важен для меня фотоэксперимент Шакаха Шапира: напоминание всем нам, о том, как такое выглядит со стороны. И куда может привести весёлый смех в стенах Освенцима и Бухенвальда и пьяные шашлычки возле Вечного огня.