Наша рота воевала с крысами...

Попытки применить высокотехнологичное вооружение провалились. Они были затратны и неэффективны. Ротные изобретатели тратили порой до недели на конструирование очередного хитроумного орудия убийства со сложной механикой или применением электричества. И оно срабатывало! Но – единожды. Вместо ожидаемого массового поражения всякий раз мы получали на выходе один труп. И всё. Изделие с таким низким КПД можно было выбрасывать, зная, что больше крысы к нему близко не подойдут. А обнаружив новое и неизвестное, они снова посылали к нему добровольца-смертника или какого-нибудь штрафника, наблюдая из укрытия.

Были в роте и талантливые химики. Но не очень честные методы с отравляющими веществами, наверняка подпадающие под какие-нибудь международные конвенции, давали примерно такой  же итог.  Хоть всю казарму усыпь отравленным хлебом, больше одного-двух трупов не будет. Себе только добавляли хлопот – вовремя успеть всё собрать, пока не слопал какой-нибудь первогодок-дневальный.

Нарассказывав друг другу баек и легенд, решили вырастить крысоеда (он же «крысиный волк», он же «крысобой», он же «крыса-каннибал»…). Делали всё по заветам: наловили с десяток крыс, закинули их в бочку, задвинули крышкой… Несколько дней обходили этот закоулок в машинном парке стороной, щадя свои нервы. Потом собрались с духом и пошли смотреть результат.

Результат остался неизвестным. Потому что пустая бочка валялась на боку, слегка деформированная, крышка – рядом.
Решили считать, что крысы сговорились вдесятером, дружно раскачали её и благополучно смылись все. Потому что думать о том, каким стал тот, последний, сделавший это в одиночку, было жутко.

Короче говоря, самым действенным способом войны оставался самый примитивный. В ночь очередной боевой операции мы занимали позиции на койках, накидав между ними чего-нибудь съестного. Сидя по-турецки, попивали чифир, покуривали и поигрывали в картишки… В общем, всем своим видом демонстрировали, что это никакая не засада, а так – мирные солдаты на привале.

Главное, чтобы первый появившийся вражеский лазутчик в это поверил и дал своим сигнал, что всё чисто. Ну, и, конечно, в этом момент ни в коем случае нельзя было думать о рогатках со стальными шариками.

Даже один смертоносный залп – больше не успевали – был всяко урожайней описанных выше способов. И еще немаловажно: крысы почему-то покупались на наше коварство раз за разом, не занося этот метод в коллективную память.

Так всё и шло. Пока Лёха из второго взвода не возомнил себя стратегом.
Захотел, видимо, войти в историю роты победителем в крупной битве.

В каждой казарме есть такое специальное помещение – с табличкой «Дезкомната». Это если старшина грамотный и знает, как пишется слово «дезинфекция». Иногда на табличке написано: «Дизкомната». Но не факт, что старшина при этом думал про дизентерию.
В комнате этой нет, как правило, ничего, кроме табуретки и хлорки.

- А пол в ней – бетонный! – вещал Лёха, знакомя нас со своим планом. – Нету оттуда входа-выхода, кроме как под дверью пролезть! Вот они туда налезут, а тут мы - хха! Ворвёмся и всех их положим.

Убедил. Щедро накидали в эту комнату корок, свет в ней погасили, дневальному на тумбочке велели даже не смотреть в сторону той двери.

Где-то за полночь решили – пора!
Вооружились кто чем – рогатками, палками, железными прутьями… Кутаисец Сосо зачем-то взял с собой самодельные нунчаки. Но надеть штаны и сапоги и он не догадался.
Пришлепали в тапках и трусах целой оравой, свет зажгли, дверь распахнули – хха!!!
Крыс было больше, чем нас.
Во-вторых, они напали первыми.
Дико завизжал наш полководец Лёха, которому передовая крыса, кажется, ворвалась прямо в широкие трусы.
Бой продолжался меньше секунды, мы позорно бежали, побросав оружие, крысы нас не преследовали.

Потом нам было стыдно. Не столько даже за поражение. Это ладно, на войне бывает, потом поквитаемся. Но почему никто из нас вовремя не вспомнил, что врага нельзя загонять в угол!