Идеализируя краеведение

9 февраля 2016 года Челябинская областная универсальная научная библиотека приняла научно-практическую конференцию «Краеведческие ресурсы в туристическом продвижении региона». Название вполне рабочее, хотя повод громкий - предложение обсудить возможность участия Челябинской области в маршрутах ассоциаций и клубов ЮНЕСКО, подкрепив это серией книг-альбомов «Национальное достояние России».
Идеализируя краеведение*
не наше
И тема, и предложение давали простор скепсису. В номинальную громкость всемирных организаций мало кто верит, а туристические перспективы на фоне экологического обострения масс выглядят абсурдно. Мудрее всего поступили чиновники - за исключением единиц, предпочли другие, более важные мероприятия. Да и у меня, как у одного из организаторов-зачинщиков этого дела, накануне конференции свербила в голове упадническая мысль - вот, не было у бабы печали...

То, что произошло в тот вторник, лучше всего высказал видавший виды конференций Геннадий Борисович Зданович, глядя в переполненный зал. Он совершенно не ожидал; привык за последнее время к формату: «собрались, послушали, позевали, разошлись». Растерялись и гости из Екатеринбурга: доктора исторических наук Сергей Павлович Постников, Владимир Васильевич Запарий - когда в ходе по определению скучного пленарного заседания вдруг начинала искрить полемика; признались, что не ожидали столь горячего интереса к теме. Причем, интереса, кипящего из глубины души, словно речь идет не о том, куда свозить туристов, а о чем-то принципиально важном для жизни, смыслоутверждающем, глубинном. Как и почему разлилось это «нечто» по залу - я могу лишь догадываться, для чего и пишу эти заметки.

«Человеческое, слишком человеческое...»

В ходе круглого стола один из выступающих грустно пошутил: мол, нельзя собирать краеведов вместе - чревато геополитическими последствиями. Стоило в 1990 году Д.С. Лихачеву и С.О. Шмидту провести именно в Челябинске первый съезд краеведов России, как рухнул казавшийся незыблемым Советский Союз.
Краеведение идет волнами. Прекрасно, когда море спокойно, величаво - как это было во второй половине XIX века, когда формировалась классическая русская историческая школа, в которой даже учитель гимназии мог стать признанным исследователем летописных сводов. На переломе эпох иное. Чем туманнее идеологические перспективы страны, чем мельче национальная идея, тем круче краеведческие волны, и наоборот.
Взрывной интерес к краеведению последних десятилетий - словно инстинкт выживания. Как в Арктике: стоит в пургу выпустить из рук стальной трос, соединяющий вагончики, где спасительное тепло, - и пропадешь. Утрата объединяющей идеи, «непонятно какая страна и непонятно куда идет», монетизированное сознание с чужими ликами на банкнотах - все это рождает чувство, что Имени нет. Для человека, если он в своем уме, это равносильно смерти.
В такой ситуации краеведение становится единственным способом идентификации, возможностью не пропасть льдинкой в заснеженной пустыне, обрести свое место во времени и пространстве. Думаю, что у многих из нас в «дурные пореформенные годы», как у Льва Толстого, стучали часы в голове: «кто ты, что ты? кто ты, что ты?» Краеведение давало пусть и минимальный, но все-таки ответ. Оно не просто оказалось самой народной наукой из всех наук, как говорил Д.С. Лихачев - оно точно впиталось в народную ткань, сопрягая людей, которые прежде не имели к истории никакого отношения. И на конференции в зале большинство людей - не-историки, знающие историю и ценящие место, к которому привязаны и по рождению, и по жизни.
Краеведение и само мужало, как человек. На конференции, кстати, искрила эмоция по поводу сослагательных наклонений - надо бы сделать то-то и то-то. Друзья, все делается, книги пишутся, энциклопедии создаются, краеведческое пространство бурлит и заполняется новыми материалами. Нам есть, чем гордиться; мы знаем, кто мы и что мы. Если говорить о своеобразии текущего момента в краеведении - то вот оно.
Остается дело за малым, чисто человеческим шагом - написать красивое резюме, пройти собеседование и продать себя подороже. Собственно, именно этот принципиально новый этап и зафиксировала, манифестировала прошедшая конференция, привязав краеведение к туризму.

«Верую, потому что абсурдно...»

Проект туристического маршрута ЮНЕСКО по Южному Уралу тривиален донельзя и очевиден, как снег зимой на вершине Круглицы. То, о чем говорят все; то, что называют все; то, что всем знакомо. С этого и нужно туристически стартовать, уже по пути обрастая удивительными подробностями. Поэтому представленный на конференции «пояс» от Кыштыма до Катава, от Бажова до Курчатова был вполне предсказуем. «Плюсом» уже сложившаяся инфраструктура: гостиницы, кафе, горнолыжные центры, курорты, долины, где подписывалось соглашение Правительства области с Ростуризмом. «Второй очередью» проекта – недооцененные степи, южноуральский пенеплен, богатейший археологический край…
Предсказуема и сама книжная серия «Национальное достояние России», правообладателем которой выступает екатеринбургское издательство «Банк культурной информации».Задан формат, задан стиль, рядом с колонками русского текста мирно соседствует перевод на английский язык. Текст и иллюстрации уравновешивают жестко друг друга – есть, что почитать, и есть, что посмотреть. Выходные данные, как и положено большому проекту, преисполнены статусности организаций, под эгидой которых издаются книги. Заданы возможности продвижения по городам и весям. По сути, нам предложена понятная матрица, форма, которую нужно наполнить своим краеведным содержанием. И не просто наполнить, а замотивировать читателя так, чтобы он оставил дела, сорвался с места – и помчался точить Карандаш под Кусой или касаться пальцами вековых заклепок на Порогах.
«Важно, чтобы все написанное было научно достоверным», - скажет на конференции Сергей Геннадьевич Захаров, руководитель Челябинского филиала Русского географического общества. Я с ним согласен – и не согласен одновременно. Сила краеведческого притяжения, наверное, в том и состоит, что человеку дозволительно быть вольным в своем восприятии места. Поэтому краеведы не оставляют ученых без работы, каждый раз подбрасывая им свои догадки для опровержений.
Краеведение – это даже не перекресток, где сталкиваются наука и мифология. В идеале это витрувианский человек Леонардо да Винчи, исполненный математических пропорций и симметрий. В краеведческих соотношениях есть место и для генетически выверенных линий с красотой и точностью научных изысканий, и для легенд, рассказанных ночью, лишь усиливающих ирреальность происходящего. Краеведение дает возможность совмещения, где каждый создает свою «квадратуру круга».
Умом я могу понять Карагайское озеро, которое в силу своего происхождения, рельефа и погодных условий сбрасывает воду то в ручей, бегущий на юг, к Каспию, то в ручей, бегущий на север, к Ледовитому океану. А сердцу мерещится заточенный людьми злой дух, который ворочается на дне от мучительной бессонницы с бока на бок. Я допускаю, что каменные менгиры ставились в древности просто для защиты от конницы и первых колесниц, но так хочется верить, что это иные цивилизации подарили древним ахуновцам возможность сверять течение времени. Я могу понять происхождение и структуру каменных останцев – Палаток – на берегах знаменитых Аллаков. Но мне, как «старому ребенку», хочется удивиться вслед за Павлом Бажовым тому, как Всевышний наказал двух сварливых женщин: сноху и свекровь, приведших хозяйство в упадок, – дунул на них гневным дыханием своим, и те окаменели от страха…
Нужно, нужно самим удивленно «ахнуть внутри» от того, что находится рядом с нами, в «пошаговой близости». И лишь затем ахнут другие, и в сердцах откостерят придурковатого Васю, который, оказывается, тоже был в Игнатиевской пещере…

«В словах данная история...»

Есть еще одна особенность краеведного знания и, наверное, самая богатейшая его часть–это способность привязывать к месту, как к колышку, человеческие судьбы. На конференции была представлена новая книга серии, посвященная дворцу Харитоновых-Расторгуевых в Екатеринбурге. Архитектурная жемчужина, она получила свою мифологическую огранку еще «во времена оны», благодаря мрачному старообрядческому колориту своего владельца Льва Расторгуева, стонам и крикам узников глубоких подвалов и подземелий. Да и самого автора новой книги Всеволода Михайловича Слукина иначе, как уральским краеведческим диггером, и не назовешь.
Один личный миф подпитывает другой. Магия краеведения –тень отца Гамлета – есть в каждом историко-культурном объекте. Здесь все сложнее и запутаннее. Проникнуть в тайну атомного ядра легче, чем в душу человека. К слову, представим в духе Брэдбери, как сложилась бы судьба человечества в ХХ веке, останься маленький Игорь Курчатов в затерянном Симском заводе на лесной заимке своего отца? Думаю, что у жителей Сима давно сложилась своя футурология на этот счет.
Биография в краеведении, в отличие от естествознания, уязвима больше всего, в том числе и в плане достоверности, даже если бы мы фиксировали жизнь человека поминутно в формате «Дома-2». Между поворотами судьбы, датами в документах – пустота и домыслы биографа. И жгучее желание понять, чем именно удивила жизнь именно этого человека – будь то казак Иван Пашнин, полный Георгиевский кавалер, или Иван Тихомиров, директор Троицкой мужской гимназии, исследователь древнерусских летописей, или Михаил Смирнов, которому якобы сам Николай II отдал под сохранение Карагайский бор.
Сколько бы мы ни старались – и это скажет любой биограф – высветить доподлинно жизнь человека, мы сотворим о нем лишь миф, достроив то, что нам кажется вероятным. Но для любого мифа нужен реальный повод. А.Ф. Лосев предупреждал, что миф – это не вымысел, не сказка, а самая что ни на есть напряженная реальность. А для краеведения – вдвойне, если умножить на силу места.
Я хорошо помню это ощущение повода и места, когда мы с Олегом Вепревым работали над биографическим очерком, посвященным Саткинскому гению Александру Филипповичу Шуппе. Удивительное дело, но в его судьбе максимально достоверными можно назвать лишь три факта – зато какие! Он был одним из основателей первого и крупнейшего в стране предприятия по производству огнеупоров «Магнезит», построил одну из первых в России гидроэлектростанцию «Пороги», действующую до сих пор, - и построил первый же в России ферросплавный завод! Ни один нынешний российский венчурный фонд не сможет сравниться с тем человеком, которых осуществил на деле идеал "инвестиций в инновации". А что мы о нем знаем? - мало чего, да и то: зыбко и неясно. Написали? - да; рассказали? - да; сотворили миф? - да; нашли судьбу человека? - нет...
В одной из лучших книг ХХ века - "Диалектика мифа" - А.Ф. Лосев напишет свою окончательную формулу, взращенную на классической филологии и логике античного мышления: "Миф есть в словах данная чудесная личностная история". В той же Сатке главным мифологическим античным монументом - а в натурном виде простеньким гипсовым, даже не чугунным, человеком с гармошкой - можно считать памятник Герою Советского Союза артиллеристу Григорию Лаптеву, который, как свидетельствует легенда, встретился с Александром Твардовским и послужил прототипом Василия Теркина. Изъять из мировосприятия саткинцев своего, по-соседски родного, бердяушского, Теркина - значит, разрушить краеведческую вселенную Сатки, оставить людей без имени и оставить имя без людей, которые его знали...
Удивление - вот главный феномен всего краеведческого искусства. И я не хочу отступаться от этого тезиса. Судьба человека в краеведческом мире становится подобной шкатулке старых мастеров, где за одним разгаданным секретом скрывается другой код, меняющийся до бесконечности. И ты крутишь эти буквы, крутишь, а итоговое слово так и не складывается. Подключаешь всю силу научной мысли - и ничего. Секретов больше, чем ответов - и в этом главная суть идеализированного краеведения: зажечь вопросами и не затушить ответами.
Следом за этим стоит слишком человеческий вопрос - сможем ли мы продать эту драгоценную шкатулку, наполненную секретами, иногородним посетителям? или межрегиональным? или межмуниципальным? Сможем и должны. Пусть и они, имяреки, разгадывают бесконечные секретные коды бесконечно секретной шкатулки так же, как и мы...

"...но можно рукопись продать..."

Теперь самое время философски поговорить о деньгах. Удивительным образом, но конференция почти обошла стороной этот вопрос, словно стесняясь, что, монетизируя краеведение, мы продаем малую Родину. Право слово: не продаем, но подкупаем человека, которому этот мир интересен. При тираже в пять тысяч экземпляров цена одной книги-альбома, полноцветной и большого формата, не превысит пятисот рублей - это вполне подъемно и для себя, и для подарка, и на память. Я уже не говорю о том, что сам текст как качественный информационный продукт может и должен разбегаться по сайтам и социальным сетям, выскакивая на экран монитора по первому клику.
Краеведение - это один из ключевых ресурсов для формирования символического капитала территорий. Это то, что облегчает социальный обмен, делает нас привлекательными для общения и деловых связей, позволяет оставаться самобытными и вместе с тем открытыми для других.
Есть только одна беда: у краеведов, обычно, каша в голове - хочется рассказать обо всем и сразу. А так не бывает. Либо наоборот - так погрузят в детали, что и не выберешься совсем. Не берусь говорить за всех, но знание территории совсем не гарантирует умения о ней сочно написать. Единственный, собственно научный доклад, продравшийся сквозь краеведные эмоции, сделала профессор кафедры теоретического и прикладного языкознания ЧелГУ Татьяна Александровна Воронцова, которая наконец-то сказала о краеведческом тексте как о факте научного исследования и, одновременно, как о рекламном баннере, чуть-чуть переместив акценты, красиво, легко и изящно: мы должны гордиться не тем, что в Челябинской области есть Аркаим, а тем, что Аркаим находится в Челябинской области. Как говорится, почувствуйте разницу...
Повторюсь: у Южного Урала есть богатейшая краеведческая база - она собрана и собирается ежедневно. Вот только фасуем мы ее, как картошку - по два ведра в мешок. А хотелось бы "изящных чипсов", от которых бы хруст стоял в туристическом автобусе.
И еще, что касается денег. Пусть авторы - южноуральские, а не "заграничные" - получат рубль за знак, пусть фотографы возьмут свою "пятихатку" за снимок, пусть консультанты и редакторы получат свою денежку за то, что вылавливают "блох" в тексте - и гарантируют своим именем научную достоверность. Пусть власти на местах не боятся заплатить тем, кто эти места знает и любит...

P.S.

Я не знаю, как сложится судьба этого проекта. Как он выглядит, можно посмотреть здесь:
http://upz74.ucoz.com/
Какой была конференция - тут:
http://chelreglib.ru/ru/gallery/show/125/#ad-image-29
Но уже сейчас я счастлив, что в орбиту моей жизни вошли замечательные люди, такие простые и такие сложные. Спасибо!