Когда поздно пить боржоми

            Вчера сильно и быстро обновившаяся с приходом в главреды Андрея Трушникова "Южноуральская панорама" опубликовала мое большое и не вполне традиционное интервью (заголовок - "Когда нужно пить боржоми"). Так совпало, что это был первый номер областной газеты вышедший в новой, современной модели. Однако текст пришлось сильно порезать (исключительно из-за большого объема), так что предлагаю его здесь полностью, для тех кому интересны мои оценки (не пойму отчего, но под кат текст не прячется). Оно абсолютно искреннее и отражает именно то, что думаю про нашу политику и все сопутствующее через почти 20 лет практических и теоретических изысканий в этой сфере.

            А Трушникову респект и пожелания успехов: областная пресса у нас не то что в кризисе, ее практически нет. И если ЮП, используя официальный статус правительственного издания, реально задаст здесь планку (в том числе - по сайту, которого фактически сейчас тоже нет), будет очень здорово!

           На этой оптимистической ноте убываю в отпуск на две недели. До 22 июля - никаких интернетов. Сонный городок на берегу Атлантики, мелодии fado - и не кантовать!
           Всем удачи! 

     
                                                                                        *  *  *

           - В советское время политические процессы на Южном Урале, как и во всей стране, происходили в кулуарах, широкая публика к ним не привлекалась. С начала перестройки политика пошла в массы. Можно ли сегодня говорить о том, что за более чем 20 лет у нас сформировалась политическая культура? Если да, то каковы ее основные характеристики, если нет, то когда этот процесс завершится и что его тормозит?·

          - Политика и сейчас делается у нас в кулуарах. Это свойственно российской политической культуре, которая не вчера сформировалась. Она принципиально кулуарна и непублична (ее публичность всегда имитируется) именно потому, что публичность политики базируется на иных ценностях, нежели те, которые определяют российскую ментальность.   

            Ведь основа демократии и соответствующих ей политических институтов –  это не пакет законов, которые можно завтра принять и завтра же начать жить по-новому. Это критическая масса живых людей, для которых на самом деле важны такие ценности как свобода, собственность, личные и гражданские права. И которые готовы на самом деле биться за них – и делают это в той или иной форме каждый день, потому что для них это не слова, а единственно возможный образ жизни. Если таких людей нет или их мало, никакие законы ничего не изменят. Именно поэтому в Америке, с ее критической массой белых протестантов из разных стран и церквей, просто не могло сложиться никакого другого строя кроме демократической федерации. И поэтому в России при любых исторических поворотах реанимируется Вертикаль власти, возвышающаяся над горизонталью безответственности. Недемократические режимы – следствие, а не причина.  В общем, как спето Высоцким, «мы давно так живем». Но при этом сравниваем себя всегда с вечно проклинаемым Западом. Хотим жить «как там», быть обеспеченными и защищенными, но меняться ментально при этом не хотим.

           - Какие же такие эндемические свойства менталитета мешают в России торжеству демократии?

          - Наш человек в массе своей не готов брать на себя ответственность, склонен искать оправданий своей лености и безинициативности. Отсюда же привычка к воровству, страсть к «легким» деньгам. «Царь» дает  такую возможность самооправдания и «простой человек», проклиная на кухне «кровавый режим», внутренне благодарен ему за это. Отсюда шизофреническая любовь к проклинаемым вождям и их высокие рейтинги. Получив на краткий миг доступ к власти, наше общество всякий раз судорожно ищет, кому ее поскорее отдать вместе с ответственностью. Чтоб потом немедленно начать проклинать этот «кровавый режим». В 17-м это привело Ленина и Сталина. В 90-е это произошло с Ельциным. Сейчас – с Путинным.

           - То есть рано нам в демократию, не созрели, прав Сурков с коллегами?

            - Все имеет свои этапы. Если бы в Америке избирательное право дали всем жителям страны, включая черных рабов, сразу же после принятия конституции в  1787 году, то сейчас в этой части карты мира были бы не США, а большое Гаити (или много маленьких). В 21-м веке не принято ограничивать всеобщее избирательное право расой, полом, имущественным цензом. Поэтому применяются политтехнологи, СМИ и избиркомы. Но если вечно откладывать  опыт свободы, есть риск никогда уже ее не захотеть и не стать к ней способными. Это как в любви.

            - Принято считать, что основная масса россиян, согласно некоему негласному общественному договору с властью, с начала «нулевых» приняла «обет аполитичности». Так ли это? И если это так, то было ли получено взамен что-либо равноценное и так ли непоколебим в настоящее время данный договор?·   

           - Это ровно то, о чем я говорил выше. Только это не договор в англосаксонском смысле (то есть нечто заверенное и обязательное к исполнению сторонами), а липовая сделка. Общество с радостью отдало власти то, чем оно на деле не обладало и чего не сильно желало  – свободу - в обмен на то, что на самом деле не контролируется властью – потребительскую  стабильность. Но цены на нефть не Путин с Кудриным контролируют.  Нельзя поменять то, чего у тебя нет, на то, чего нет у твоего контрагента. Просто стороны еще не раскрыли сумки, которыми поменялись, перед тем как разбежаться. Господь в этот момент пролил манну небесную из нефтедолларов и контрагенты сейчас заняты ее собиранием.      

            -   В 90-е в российскую публичную политику вошло такое понятие как клановость. Политики на региональном уровне группировались по принципу родственных, дружеских связей, сиюминутных экономических интересов. Можно ли сегодня говорить о том, что эту связку начинает все больше определять партийная идеология?

            - Кланы никуда не делись, это они определяют партийные расклады, а не наоборот. И здесь тоже дело не в «путинском режиме», а в более глубоких вещах. Дело в том, что слово «клан» по отношению к России не совсем точное. В разных обществах основным регулятором отношений и ячейкой общества выступают большие семьи (как в Китае), рода (как на Кавказе), кланы – как объединения родов и семей (из цивилизованных стран отчасти это характерно для Японии, стран Южного Средиземноморья), нуклеарная семья и основанное на ней общественное устройство сочетающее высокую степень индивидуализма и коммунитарности (общинности) - как в США. Для России всегда была характерна такая ячейка общества, как домен. Это примерно 5 -15 человек, связанных разными, вовсе не обязательно родственными или профессиональными узами, которые «идут по жизни вместе». У нас еще говорят - «они повязаны». Вы легко узнаете домены в любой нашей властной или коммерческой структуре и у нас принято именовать их «кланами». «Клан Юревича», «клан Христенко», «Семья Ельцина» и так далее, вплоть до небольших компаний и районных администраций. Это не оскорбительная характеристика, это древний образ выживания в условиях отсутствия гражданских институтов. Причем домены, вообще говоря, «хуже» кланов, родов или общин, поскольку лишены кровных или религиозных скреп и ценностных рамок. Они архаичнее, они очень живучи именно потому, что вне морали, они гарантируют выживание себе, а не обществу или роду.  А «партийность», парламентаризм у нас это - «сбоку бантик», правила хорошего тона, не более того. И так будет еще долго.

          -  Со сменой губернатора в Челябинской области начался процесс смены элит, различные группы вынуждены были подстраиваться по новую ситуацию, притираться заново. Насколько болезненным был этот процесс? Как сегодня выглядит расстановка политических групп?

           - Все, кто мог и хотел – подстроились и притерлись без проблем и с радостью. Кто не хотел или не смог (Никитин, Рогоза, Панов, Косилов, Дятлов) – уехали или близки к тому. Сегодня помимо «домена Юревича» в регионе есть только «домен Рашникова - Христенко». Опять же – именно «домен», а не «политическая группа». О какой политике можно говорить, если «системная оппозиция» у нас – это коммерсанты Кумин и Гартунг (до последних дней – еще и Колесников)? Ведь если губернатор захочет, все их « бизнес-империи», обремененные многомиллиардными кредитами, которые обеспечила им та же власть, рухнут в одночасье! Здесь можно сделать комплимент политической команде Юревича: от них многие ждали репрессий, а они просто договорились. С позиции силы, конечно, но ведь оппозиции просто нет. Ее никто не «давил», но она лишена «среды произрастания». Это уже признак политической зрелости, умения учиться. В то же время, комфортное время новой администрации кончается: слишком много непредсказуемых перемен грядет в Москве и слишком плоха экономика в регионе.

           - Каков ваш рейтинг самых ярких политических событий первой половины 2011 года?·        

           - У нас не было ярких политических событий. Для них нужны яркие политики и сама политическая жизнь, политическая конкуренция. У нас нет ни первого, ни второго.

            - Способны ли социальные сети, интернет сегодня оказать какое-либо значительное влияние на реальные политические процессы в Челябинской области?·       

            - Интернет, как и демократия – это инструмент, институт. Как и демократия – не нами придуманный, но мы им по-своему пользуемся. Эффективность инструмента зависит не от него самого, а от людей, в руки которых он попал. Ровно так же как суд можно превратить из благородного оружия законности и справедливости в дубину бандитской разборки, так же интернет и социальная сеть могут стать вместо эффективного средства коммуникации средством пошлого брюзжания, отвратительной брани, демонстрации собственных комплексов, для вымогательства и разборок. Это и есть сейчас примерно 95-97% отечественного политизированного интернета. Оставшиеся 3-5% качественного контента могут оказывать информационное воздействие на политические процессы именно в силу келейности последних, в силу того, что современная отечественная политика аппелирует не к массам избирателей, а к интересам влиятельных доменов, у каждого из которых полно «скелетов в шкафу». Здесь точечное воздействие мгновенной сетевой информации довольно чувствительно. Но вряд ли это именно то, что вы имели в виду, говоря о «политических процессах». И это не собственно «интернет» и «социальные сети», а немногие профессионалы жанра, в руках которых - эксклюзивная информация и Сеть как средство ее создания и распространения.

           - Ряд наблюдателей отмечают усиливающуюся общественную активность южноуральцев. За последнее время произошли массовые акции рыбаков, люди встают в пикеты, отстаивая свое право на жилье, возможность бесплатно отдыхать на городских пляжах… Можно ли это назвать формированием нового тренда в публичной политике и под силу ли появившемуся Народному фронту встать во главе этого тренда?

          - «Массовые акции» - это когда на «митинг» вышел десяток хорошо знакомых людей, красиво «пофоткался» и выложил фотоотчет в блоги?..Это иллюзия, такая же как и Народный фронт. Кому-то надо изобразить массовый протест рыбаков. А кому-то - изобразить Путина как вождя «всего народа», а не «Единой России». Только и всего. Сначала должен появиться гражданин, а потом – гражданский протест. Сначала – конкурентная политика, потом – политические лидеры. Не иначе.

          -   Изменение общего политического ландшафта достаточно сильно тряхнуло муниципалитеты. Могли ли бы вы оценить какова сегодня степень влияния на областном уровне тех или иных муниципальных политиков?   Согласны ли вы с утверждением губернатора, что система сити-менеджеров приводит к политическому дисбалансу и нужно ориентироваться на всенародное избрание глав муниципалитетов?·

           - Система сити-менеджеров не работает на благо муниципалитетов у нас нигде. Два мэра сидят и в лучшем случае «кивают» друг на друга, переваливая ответственность за непопулярные решения и ухудшающуюся ситуацию. В худшем – яростно грызутся между собой в ущерб горожанам. Миасс – лишь самый яркий пример, а кажущаяся благостность ситуации в Челябинске объясняется только тем, что настоящий глава города по-прежнему – Михаил Юревич. Эту нежизнеспособную схему, которую создали лишь для удобства чиновников и коррупционеров (им проще назначить мэра, чем провести выборы, при которых часть денег неизбежно перераспределяется в пользу избирателей, СМИ и технологов) необходимо отменять - и чем скорее это будет сделано, тем лучше. Собственно, это было первое, что сделал сам Юревич, став главой Челябинска.

          - Оправдала ли себя практика губернаторских спецпредставителей, введенная еще Петром Суминым?

          - Подобной практики, как таковой, не было. Была критическая криминальная ситуация в Златоусте, которую пришлось разрешать «хирургическим путем». Уже в Карабаше в этом не было никакой необходимости. Совсем не обязательно совать мэру взятку, чтобы снять его. По сути, такие «чрезвычайные практики» говорили лишь о том, что областные власти долго бездействовали и спохватывались, когда «пить боржоми» было уже поздно. Не случайно оба случая – из эпохи «позднего Сумина», когда власть в области попросту разваливалась и теряла контроль. Ведь то же самое было, например, в Озерске с Чернышевым, но там включился «Маяк» и спас ситуацию.  То же самое начиналось в других городах, просто происходившее, скажем, в Аше не имело широкого резонанса.

         -   Какие политические последствия будет иметь « дело Павлюка»?·

         - Это не вопрос политики. Это вопрос морали, когда ректор не ставит ни в грош собственную репутацию и репутацию своего университета, сочиняя «уголовки» на коллег и преследуя в суде заслуженного пожилого ученого. «Политический» результат тут может быть один: ректору ЮуРГУ Шестакову давно подбирают замену. Когда подберут, вспомнят и «дело Павлюка», и «технопарки» и многое другое.

           - Как повлияют на южноуральский выборный результат кадровые потери ЛДПР на региональном уровне, федеральные изменения у эсеров и у «праводелов»?

          -   По ЛДПР – никак. Кто-нибудь видел когда-нибудь политика Колесникова на экране или в газетах?..Ни от кого, кроме Жириновского и его договоренностей с Кремлем успех ЛДПР в регионе не зависит - даже если региональным лидером сделают медведицу Бусинку (блог она уже завела, а это куда сложнее). «Эсеров», я абсолютно уверен, просто «сливают». Миронов не выполнил свою функцию по развалу КПРФ и стал забирать голоса у «Единой России». А лояльный власти электорат и так сужается, он не делится на двоих. Теперь же очевидно желание верховной федеральной власти видеть в Госдуме «Правое дело» как своих политических партнеров. Но Дума не резиновая. И если там должна появиться фракция «правых», которых там сейчас нет, значит должна уйти одна из тех, которые там сейчас есть. А может быть и вовсе красивый вариант: примерно по 5% дают ЛДПР и СР – проходят Жириновский и сын и просто Миронов. Вместе с ЕР, правыми и коммунистами получается аж  пять партий. Апофеоз демократии.

         - Несколько личных вопросов. Известны ли вам корни своей фамилии?

         - Отец был родом из-под Таганрога, мать родилась в Тбилиси, куда ее отец-москвич и мама-ростовчанка пришли в 22-м году с 11-й армией «освобождать» и «советизировать» Грузию. Отец попал туда во время войны вместе с авиационным заводом, на котором работал. Поэтому я родился в Тбилиси и закончил там школу. А в конце 80-х пришлось уезжать. Империи всегда кончают одинаково.

          При этом я любил и люблю Грузию, считаю этот народ, наряду с украинцами, самым близким по духу россиянам и меня с души воротит от антигрузинской и антиукраинской истерии, которые закатывает время от времени наша власть. 

         -  Какое влияние оказал на ваш характер «грузинский период» жизни?

         - Поставил во главу угла такие ценности как свобода и собственное достоинство, приоритетность человеческих взаимоотношений перед всем прочим. В Грузии ведь никогда не было толком советской власти и связанного с ней лицемерия, там всегда все решалось так, как договорятся уважающие друг друга и уважаемые, авторитетные (без кавычек!) люди. Я рад тому, что у них сейчас все налаживается.

           - Хотелось ли когда-нибудь самому возглавить тот или иной политический процесс, а не просто быть его наблюдателем?

          - Вообще-то нет. Хотя иногда злости не хватает наблюдать за нашими политическими «куклами» и хочется сделать что-то самому. Этот бесконечный карнавал корысти и глупости начинает порой здорово раздражать.

          - Почему вы являетесь принципиальным противником наличия личного автотранспорта?

          - Наверное из-за двух факторов: всегда и везде жил в центре города и всегда, с детства, был законченным гуманитарием и техническим уродом. Не понимаю, как работает техника и боюсь ее. Привык размышлять при движении и не хочу стать убийцей, взяв в руки руль. А сейчас еще и такси стало банально дешевле и удобнее. Человек, который постоянно меня возит, рассчитал, что миллиона рублей (средняя цена приличного автомобиля) хватит в среднем на 15 лет моего ежедневного пользования такси. Без стоянок, гаража, бензина, ремонтов и прочего!..Я обрадовался тому, что, оказывается, поступаю еще и рационально.

          - Мешает или помогает личная дружба с отдельными политическими фигурами работе политолога?

          - Дружба никогда ничему не мешает. Если приоритетен для тебя сам человек, а не его должность. А те политики, с которыми я в дружеских или почти в дружеских отношениях, стали мне близки как люди задолго до того, как превратились в «политические фигуры». И мне ничего от них не нужно, кроме возможности изредка посоветоваться, сверить часы, удостовериться в каких-то общих оценках, скорректировать их или оспорить. С возрастом понимаешь, что это правда: только то, что ничего не стоит, имеет настоящую ценность.  И это я меньше всего – про политику.