Поиск

Стихи, без которых нельзя...

20.12.2011 12:45
Автор: Янис Грантс
Только что в Перми состоялся большой поэтический фестиваль «СловоNova». У него был свой девиз – «Стихи, без которых нельзя обойтись». Мне посчастливилось участвовать в работе этого форума. Из Челябинска мы приехали внушительной делегацией: поэты Виталий Кальпиди, Николай Болдырев, Вадим Балабан, профессор ЧелГУ Марина Загидуллина, профессор ЧГПУ Татьяна Маркова и группа студентов этих вузов.
Стихи, без которых нельзя...*
не наше

Только что в Перми состоялся большой поэтический фестиваль «СловоNova». У него был свой девиз – «Стихи, без которых нельзя обойтись». Мне посчастливилось участвовать в работе этого форума. Из Челябинска мы приехали внушительной делегацией: поэты Виталий Кальпиди, Николай Болдырев, Вадим Балабан, профессор ЧелГУ Марина Загидуллина, профессор ЧГПУ Татьяна Маркова и группа студентов этих вузов.

Не знаю, кому пришла в голову замечательная идея организовать поездку на фестиваль не только тех, кто творит поэзию, но и тех, кто в силу своей профессии её изучает. Но эта «ставка» сработала: именно студенты-филологи были самыми заинтересованными (и благодарными) слушателями стихов и участниками дискуссий. Новаторский приём с привлечением на поэтический форум студентов профильных специальностей свидетельствует о том, что в «штабе» фестиваля «СловоNova» стремились преодолеть тенденцию к замкнутости и келейности. Ведь поэтические события давно превратились в закрытый клуб «для своих». Лично я не вижу в этом никакой трагедии. И вообще – погоня за массовостью, за рейтингами поэзии чужда. Но хорошо, что есть люди, которые смотрят на ситуацию шире, а видят дальше меня. Потому что (по большому-то счёту) поэзия – это не самовыражение автора, а общественное явление (и даже – надобщественное явление).

Не буду приводить аргументы и контраргументы насчёт «отделения поэзии от государства» и насчёт того, что поэт занимается делом, никому не нужным, сугубо индивидуальным, частным и т.д. Я много ездил по литературным фестивалям, встречал там разных поэтов: прославленных и даже – легендарных. Так вот: обычно тебя радушно встречают, но не более того (за редким исключением). Ты добираешься до места за свой счёт, живёшь в комнате на шестерых, варишь пельмени в электрочайнике. Ты приехал читать свои стихи. Разве могут смутить тебя маленькие бытовые неудобства? Не могут. Но фестиваль «СловоNova» произвёл в моём сознании настоящий переворот. Мне как бы шепнули: «Ты приехал читать стихи? Отлично! Ты нуждаешься в комфорте и уединении. Так что получи ключи от скромного гостиничного номера класса «люкс», суточные деньги, столик в ресторане». На все события фестиваля нас возили на автобусах и микроавтобусах, но при необходимости для тебя (лично!) вызывался дежурный автомобиль. Скажете: нужда и сытость поэта – вечные ножницы. Да, всегда считалось (и до сих пор многими считается), что внешнее (бытовое, социальное) несчастье – основа вдохновения. Но во все времена находились и те, кто называл игры в «поэта из низших слоёв, обделённого радостью» – притворством и вздорной прихотью. Правых, по-моему, здесь нет. И виноватых – тоже. Что до меня, то во вдохновение я просто не верю, а одиночество и тёплую квартиру не променяю ни на какие выдающиеся стихи. Всё это совсем не значит, что писательство для меня – это дымящаяся голова и протирание штанов. Никакого конструирования стихов я не приемлю. Тоска, боль, страсть должны быть настоящими, но для этого вовсе не обязательно ночевать в подвале – достаточно иметь чуткое сердце.

Впрочем, вернусь к фестивалю «СловоNova». Его трёхдневная программа была перенасыщена: чтения, лекции, дискуссии, спектакли, показы и многое другое.  Всё это посвящалось двум сквозным темам – московскому концептуализму и антологии современной уральской поэзии под редакцией Виталия Кальпиди. Важное место на форуме отводилось вручению премий. Их несколько: «Слово» – за вклад в отечественную поэзию. Её лауреатом стал Лев Рубинштейн – один из основоположников московского концептуализма; «Nova» – молодому поэту – её обладателем стал пермяк Иван Козлов. Премия имени Алексея Решетова вручается за лучшую книгу стихов текущего года. Ею награждён поэт из Екатеринбурга Андрей Санников за сборник «Ангельские письма».

Некоторые события этих трёх дней вызывали споры. Например, поэтический слэм. Слэм для многих – новое слово. Это публичное соревнование, при котором презентация текста играет едва ли не главную роль. А теперь представьте бар «Гвозди» в центре Перми. Представить подобное заведение легко: сорок столиков, спиртное, дым, шум. Участники под стать обстановке. (А это, между прочим, победители региональных поэтических слэмов из Петербурга, Ставрополя, Казани и других мест). Чтобы завоевать внимание пьющей-жующей-орущей публики, участник предъявляет свои козыри: нецензурная лексика, провокационные сюжеты, лужёная глотка. Хорошо это или плохо? Поэзия это или нет? Скажу о своём впечатлении: когда поэт хочет понравиться слушателю (или читателю), то он, сам того не замечая, начинает сводить свои стихи к каламбуру, к яркой неожиданной концовке. А «второе дно», многослойность, подтексты (за что мы и любим стихи) выхолащиваются за внешним блеском. На слэме в Перми разыгрывался приз в тридцать тысяч рублей. Хороший, согласитесь, гонорар! К счастью, победила Анна Рус. Она поэтесса известная и даже – признанная. Её стихи – это искусство балансировки. Вот-вот, кажется, она сорвётся в пошлость, в прибаутку, во второсортную присказку. Но нет: держится, балансирует.

Ещё был очень неоднозначный поэтический моноспектакль «Ювелирика». Поэт Олег Груз перемещался по сцене и читал свои стихи – социальные и лирические. Я очень рад, что мнения по этому событию разделились. Потому что единомыслие вообще неприемлемо. А ещё потому что…было что-то в этом действе. От автора-исполнителя исходила полная уверенность в своей правоте. Этакий драйв. Вот в программке спектакля пишет сам Олег Груз: «Я чётко осознаю, что поэзия даёт возможность компрессировать события. Образность позволяет сконцентрировать мысль в зерно, в чистый кристалл, откинуть всё лишнее. Человек четырьмя строчками может выразить столько смысла! Мы – поэты – экономим время». Всё это так, но лично я не заметил в стихах Груза ни образности, ни концентрации мысли, ни особого смысла. Это, на мой взгляд, плохо зарифмованные банальности, выдаваемые за открытия. Это и не стихи даже, а игра в них. Но строчки эти (поскольку вылеплены кое-как) абсолютно безобидны. А значит, никто не пострадает, если услышит или прочитает вот это: «Москва, которую все ругают,/ На самом деле совсем другая./ Это и настораживает,/ И, наоборот, восторгает». Ну, или любые другие творения Олега Груза.

А ещё в рамках фестиваля проходил конкурс видеопоэзии «Пятая нога». В течение года экспертная группа отслеживала в интернете интересные ролики на интересные стихи. А потом предложило лучшим из них поучаствовать в соревновании. Так в конкурсную программу «Пятой ноги» попал клип Анастасии Богомоловой на моё стихотворение «Пью». Всего же было заявлено 17 поэтических роликов. Мы с Настей остались без призов (не очень-то и рассчитывали), а первенствовал клип «Пустота» на стихотворение Галины Рымбу (г. Омск).

Когда в Перми проходил фестиваль «СловоNova», то в Челябинске проходил свой фестиваль уральской литературы. И назвался он так: «Я работаю в цехе – Россия». Некоторые средства массовой информации его осветили. Организаторами выступили Министерство культуры области и областная писательская организация. Ни в коем случае не хочу проводить параллели между Пермью и Челябинском: нам предстоит пройти долгий путь, прежде чем у нас появится что-то сопоставимое  по размаху со «СловоNova». Но кое-что бросается в глаза. Во-первых, это название. Выбранное название – «Я работаю в цехе – Россия» – компрометирует поэзию. Это название не может вызвать ничего, кроме смеха, сожаления и сочувствия. Я отдаю себе отчёт в том, что это строчка из стихотворения Вячеслава Богданова, талантливого и безвременно ушедшего нашего земляка. Но она (вне зависимости от авторства) была и всегда будет лживой и пафосной. Очень жаль, что поэта «подставили». Он, как и все его современники, вынужден был отрабатывать заказ на восхваление коммунистического государства. Возможно, он делал это не по указке партии, а по велению души. Но это ничего не меняет. Вячеслав Богданов (в этом стихотворении) называет Родину «синим цехом красы и добра». Это и в те времена, уверен, вызывало недоумение, но «священная» тематика отбивала у коллег охоту спорить с автором сомнительного утверждения. Что же касается сегодняшнего дня, то странно, что никто не сказал министру культуры или председателю челябинской писательской организации: «Так литературу не пропагандируют – так отбивают охоту что-либо читать, так дискредитируют поэзию». Ещё более странно, что эти уважаемые господа сами не увидели очевидного. Лично мне очень по душе стихотворение Вячеслава Богданова «Садовод». Нравятся мне и другие, но это – особенно. И никакие провокации не поссорят меня с лучшими стихами из его наследия.

  Во-вторых, выбор на роль звёздных гостей фестиваля наших земляков, которые, может, когда-то что-то и писали, да уж и не вспомнить, что и когда – ход сомнительный. По принципу землячества вообще только преступные группировки хорошо выстраивать. Я не предлагаю выискивать Виктора Соснору или Веру Павлову, но хотя бы соседей из Екатеринбурга можно было бы пригласить. Например, лауреатов Бажовской премии Евгению Изварину или Юрия Казарина. В-третьих, раз уж фестиваль (название которого я не буду повторять) работал два дня, на нескольких площадках и имел, по-видимому, какой-то бюджет – то можно было позвать молодых поэтов не только из Челябинска, но и из области. Такая поддержка сплотила бы писательскую организацию, да и молодёжь бы повернула к ней лицом. Я вот ни в каких союзах не состою по принципиальным мотивам, но взгляд со стороны такой: начальство челябинского отделения СП РФ не заметило, что Советского Союза уже нет, а социалистический реализм уже не является основополагающим методом нашей литературы. Честно говоря, он уже ничем не является.  

Тут я опять переключаюсь на фестиваль «СловоNova», где я познакомился с одним из своих любимых поэтов – Аркадием Штыпелем. Ему почти 70 лет, но он пишет этакие залихватские, молодые стихи: «То-то радости – щёлкнуть зубами,/ то-то счастья – свистать сквозь губу:/ так и так, мол, и мы пацанами/ без оглядки видали в гробу/ эпицентр цунами». Мы подружились и обменялись автографами. Именно такие встречи и знакомства – самое бесценное приобретение для любого участника фестиваля.

 

Стихи Яниса Грантса:

ГРАЧ

 

человек несёт больную

птицу к ветврачу.

он бы продал мать родную,

чтоб помочь грачу.

только кто ж старушку купит,

мёртвую, причём.

человек, как воду в ступе,

боль свою толчёт.

боль – не крошится – водица,

прибывает всё.

умирающую птицу

человек несёт.

и нашёптывает в клетку

человек-чудак:

«без тебя никак мне, детка,

без тебя – никак,

пережить такое горе

мне не по плечу».

 

так и умер в коридоре.

не донёс к врачу.

ЖАННА

Сергею Дегтярёву

 

листья упали. венозны. мертвы.

жёлты. изъязвлены. рваны.

дворник построил помост из листвы,

думал -  голгофу для Жанны.

 

но не пришла. без неё запалил

мёртвые листья от спички.

слёзы смахнул: он помост городил -

- сжечь на огне истеричку.

 

выше костёр: всё дымней, горячей.

вот бы отступницу в топку.

Жанна спешила, но в городе Че

пробки, ужасные пробки.

 

   ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ

 

  1. карлик.

 

карлик кашляет, как Чехов,

карлик ходит, как по Ялте,

по моей шестой палате,

под плафоном, как под солнцем.

 

слизь отхаркивая с кровью,

слизь отхаркивая в марлю,

наклонившись к изголовью,

убаюкивает карлик:

«спи-поспи…»

уснул. а карлик

рвёт из Чехова страницы,

за корабликом кораблик

выплывает из больницы.

 

шпиц уплыл. его хозяйка.

опустела лужа порта.

и лежит.

убита.

чайка.

на линолеуме стёртом.

 

  1. где и когда.

 

где и когда в чёрных потоках реки

рыбы тревожно уснут,

где и когда спящие рыбы в силки

все до одной попадут,

где и когда все, как один, рыбаки

зелье в стаканы нальют –

там и тогда дном проплывут башмаки,

в юбке чулки проплывут.

это Вирджиния Вулф.

 

 

  1. горбы.

 

пылятся книги вверх горбами.

лежу недвижно на диване

глазами кверху – в потолок,

горбом – в подушку. а у ног

пылятся книги вверх горбами.

а дальше книг – в оконной раме –

с бронёй бодается оса,

а дальше – через полчаса –

лежит, бедняжка, вверх ногами.

 

а дальше – небо с облаками.

а ниже – город под дождём,

я здесь давным-давно рождён

за просто так, не по заслугам.

 

лежу на лежбище упругом.

как горбовщик своей судьбы:

вокруг горбы, горбы, горбы.