Власть и ученые

Сегодня, в период усиления партийного строительства, в регионах Российской Федерации особый интерес для многих представляет исследование челябинского историка Ольги Харитоновой. Доклад был прочитан ею в Уральском отделении Российской академии наук в Екатеринбурге на Урало-Сибирской научно-практической конференции.

 Послевоенное время (1945 год прошлого века. – Ред.) не внесло существенных изменений в атмосферу общества, ожидаемого послабления сталинского режима не произошло, наоборот, с новыми темпами стали набирать обороты кампании по борьбе с космополитизмом, поиском новых врагов. Мощная идеологическая кампания, развернутая в средствах массовой информации, была инициирована партийным руководством страны и осуществлялась местными партийными органами. Государственная идеология была направлена на пресечение появления в обществе взглядов, настроений, идущих вразрез с официальной доктриной. 

 В сфере постоянного наблюдения партийных комитетов находились вузы. Партийно-государственные установки регламентировали научную жизнь вузов, лишая ученых возможности отстаивать свои взгляды. Выявить отношение научно-педагогического сообщества к государственной политике образования позволяют отчетные материалы специальных бригад по проверке высших учебных заведений, в которых фиксировались недостатки в работе как отдельных преподавателей, так и вузов в целом. Источником, отражающим общественные настроения в профессорско-преподавательской среде, являются материалы заседаний ученых советов и партийных собраний. В большинстве случаев научно-педагогические работники выражали свою солидарность с руководством партии, строго соблюдая все предписания и постановления. 

 В Челябинском медицинском институте отмечается, что все кафедры института строят свою учебно-воспитательную работу на основе исторических постановлений ЦК ВКП(б). Научные работники самостоятельно изучают основы марксизма-ленинизма. Например, профессор Федоровский изучил I том сочинений товарища Сталина, товарищ Василевский – работу В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», товарищ Лаптев – закон о пятилетнем плане и I том сочинений товарища Сталина, и так далее.  

Преподаватели выступали с докладами на политические темы. Профессор Федоровский, профессор Кацнельсон и доцент Поллак выступали в октябре 1946 года с докладами о постановлениях ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», доцент Лаптев – о пятилетнем плане, доцент Поллак – о международном положении, доцент Добрускин – о работе товарища Сталина «Анархизм или социализм», доцент Брук – «О XХIX годовщине Великой Октябрьской революции», научные работники руководили кружками и агитколлективами в институте. Анализ многочисленных протоколов партийных собраний, ученых советов вузов приводит к выводу о том, что обсуждение «судьбоносных» постановлений нередко носило формальный характер. Собрания превращались в обычные производственные совещания, с той только разницей, что в начале каждого выступления звучали «штампы», соответствующие повестке дня, определенной партийными органами.

Формалистов, критиков-космополитов и прочих «вредителей», насколько позволяют судить изученные источники, в регионе выявлено было немного. По-разному реагировали научно-педагогические работники на показательные процессы в научной среде. В Челябинском медицинском институте состоялось закрытое собрание, на котором присутствовало 111 человек. Выступавшие выражали глубокое возмущение антигосударственными, антипартийными, антиобщественными поступками профессоров Клюевой и Роскина. Наряду с осуждением антипатриотических поступков Клюевой и Роскиной (???) ряд коммунистов указал, что имеет место преклонение перед буржуазной наукой среди научных работников института. Профессор Гинсбург якобы утверждал, что «убедился в научной правильности своего открытия только тогда, когда он прочитал об этом в американском журнале, а научный сотрудник Брусиловская проповедовала теорию немецкого фашистского ученого Асофа». Товарищ Брук в своем выступлении говорил, что профессора Гинсбург и Варшавский раболепствуют перед буржуазной наукой, восхваляя ее, ведут разговоры, что за границей лучше поставлено медицинское образование. 

Профессор Лифшиц И.Г. был обвинен в том, что он не согласен с закрытым письмом ЦК ВКП (б) по делу Клюевой и Роскина. Действительно, он был не согласен с коллегами, выступавшими на собрании и с их оценкой деятельности Клюевой и Роскина как преступной. Лифшиц заявил, что «здесь применялись выражения «омерзительный поступок», за эти поступки не привлекают к уголовной ответственности». 

Во многих вузах Челябинской области проверочными бригадами были «зафиксированы» случаи проявления космополитизма. Они сообщали в обком партии, что научные работники педагогического института якобы указали, что доцент психологии Беляева-Экземплярская с пренебрежением относится к научным трудам советских ученых в области психологии и «высоко ставит работы буржуазных ученых», она «печатала свои статьи о людях в американских журналах и гордится этим». Доцент физики товарищ Шереметьев обвинялся в том, что получал иностранные журналы и «открыто восхищался их содержанием, изданием, иллюстрациями, восхвалял их перед студентами». В Троицком ветеринарном институте коммунисты резко критиковали поведение профессора Мищенко, который читал в институте патологическую физиологию и «базировал весь курс на данных иностранных ученых в этой области». Профессор Мещенко был обвинен в том, что находился в 1942 – 1943 годах в немецком плену, работал у немцев в Берлине и в своих лекциях «открыто подчеркивает преимущества немецкой науки перед советской». В Магнитогорском педагогическом институте преподаватель западной литературы товарищ Рубинштейн якобы неоднократно на своих лекциях подчеркивала «превосходство западной культуры и в ряде случаев протаскивала тезис о подражательном характере русской литературы».  

В большинстве своем преподаватели вузов не проявляли резкой оппозиции по отношению к официальной идеологии и методам руководства высшим образованием. Поддерживая постановления партии, сами педагогические работники «сигнализировали» в обкомы, горкомы, райкомы партии о случаях отклонений от партийной линии в научно-педагогической среде. Преподаватели, которые имели взгляды, хотя бы немного отклонявшиеся от общепринятых, как правило, не находили поддержки у себя в коллективе и осуждались. Судя по источникам, проявления нонконформизма в среде профессорско-преподавательского состава были немногочисленными. В условиях идеологической кампании по выявлению и осуждению «космополитов» обвинения в адрес преподавателей были необоснованными. Конформизм научного сообщества привел к полному подчинению властям, исключив возможность формирования у молодых преподавателей критического мышления.