Поиск

Староверы Южного Урала: история написанная кровью

25.09.2012 15:37
Автор: Подготовил Владимир Филичкин
Южный Урал по праву, должен считаться старообрядческим краем. Но как это часто бывает главные исторические открытия на эту тему все еще впереди. В 2004 году спелеоархеологическое обследование Владимира Юрина и Вячеслава Хрущева кыштымских подвалов дало подтверждение старинным мифам о страшных застенках местного Белого дома. Дверь в пыточную комнату была основательно замурована старинной кирпичной кладкой.
Староверы Южного Урала: история написанная кровью*
не наше

Южный Урал по праву, должен считаться старообрядческим краем. Но как это часто бывает главные исторические открытия на эту тему все еще впереди. В 2004 году спелеоархеологическое обследование Владимира Юрина и Вячеслава Хрущева кыштымских подвалов дало подтверждение старинным мифам о страшных застенках местного Белого дома. Дверь в пыточную комнату была основательно замурована старинной кирпичной кладкой. Планировка — типичная для тюрем того времени — общая и одиночная камеры, карцер, служебная комната. Вместо окон в камерах — узкие световые щели, каменные стены — двухметровой толщины. Страшная тюрьма известная как «Яма» сохранилась настолько хорошо, что сразу стало понятно, что именно здесь творился суд и исполнялись жуткие приговоры.

Старожилы маленького города Кыштым Челябинской области из поколения в поколение передают страшные рассказы предков о жутких издевательствах над работниками старинного завода. Предание гласит: люди пропадали прямо из цехов, «как сквозь землю проваливались», и домой не возвращались никогда.

Сравнительно недавно стало известно и то, что и после суда над поспешно объявленным властями кровопивцем Георгием Зотовым «Кыштымским зверем», и его ссылки навечно в Кексгольм на заводе по прежнему продолжали загадочным образом исчезать люди. Уверяют, что только с того давнего времени пропало 216 душ.

И никого совершенно не интересовало все эти годы, и не интересует до сих пор то, что дело Зотова было, скорее всего, сфабриковано по указке сверху. Что это насквозь политическое дело имело двойное, если не тройное дно. Формально осужденный за «жестокое обращение с рабочими», старообрядец единовластный хозяин завода Григорий Федотович Зотов фактически пострадал за Веру.

Каслинский краевед Вячеслав Свистунов категорически утверждает, что именно история старообрядчества Южного Урала XVIII – XIX вв. неразрывно связана с историей всей уральской металлургии. В Оренбургской губернии, занимавшей с 1744 по 1781гг. всю территорию Южного Урала, все металлургическое производство в XVIII веке принадлежало исключительно частным горнопромышленникам. Их имена, фамилии достаточно широко известны в уральской историографии: Твердышевы и Мясниковы, Коробковы и Демидовы, Осокины, Масаловы, Лугинины. Именно этим фамилиям принадлежало большинство металлургических заводов на Южном Урале в XVIII веке. Как утверждает Вячеслав Михайлович: «анализ биографических данных и ряда исторических свидетельств подтверждает, что представители вышеуказанных фамилий в действительности были покровителями Старой Веры. Если говорить более определенно, именно они явились теми тайными, а некоторые, как например, Осокины, явными  старообрядцами, кто не побоялся и направил свои торговые и промышленные капиталы в развитие металлургического производства Южного Урала XVIII века. Именно это обстоятельство сыграло решающее значение в формировании прослойки старообрядческого населения на заводах Южного Урала. Последнее, и способствовало образованию в начале XIX века на ряде металлургических заводов региона новых и достаточно влиятельных старообрядческих центров».

Вне всякого сомнения, экономическая независимость старообрядческих общин способствовала расширению сфер их влияния в российском государстве. Это прекрасно понимали идейные противники Старой Веры. Тем не менее, в силу государственной важности горнозаводского дела, которое ему придавалось в самых высших политических кругах России, начиная с Петра I и до начала 60-х гг. XVIII века, против горнозаводчиков, покровителей Старой Веры, светская власть не возбуждала следствия по старообрядческим делам, и в открытую не обвиняла их в расколе.

Как утверждают историки принцип расселения старообрядцев при заводах Южного Урала повторялся, практически один в один тому, который существовал при Невьянском, Нижне-Тагильском, Шайтанском и других демидовских заводах Среднего Урала. Какая-то часть старообрядцев открыто селились в заводских поселках (слободах). Другие, строили в окрестностях заводов тайные скиты, где и оседали, ведя скрытый образ жизни. К примеру, в окрестностях Каслинского завода старообрядцами были построены небольшие скиты у подошвы восточного склона Уральских гор. Первоначально этот склон назывался как Биябинские горы. В дальнейшем, стараниями скитников были освоены самые глухие районы Южного Урала – верховья реки Уфа и окрестности горы Юрма. Факт существования старообрядческих скитов в районе Юрмы подтверждается сегодня архивными материалами. Обитатели скитов, конечно же, и не догадывались, что во многом они обязаны своим относительным благополучием отцу и сыну Демидовым, владельцам Каслинского, Верхне-Кыштымского и Нижне-Кыштымского заводов, являвшимся к тому же тайными покровителями Старой Веры. Но после их смерти старообрядцы Урала в полной мере столкнулись с карательно-репрессивной машиной того времени.

Судьба староверов Южного Урала была не менее трагичной и при Советской власти. В 1914 году настоятелем в старой златоустовской моленной стал Александр Байдосов. Эта моленная была закрыта и снесена по решению властей уже в 1917 году. Общине пришлось собираться на дому у Байдосова. В 1931году Александр Васильевич был взят на принудительные работы. Какое-то время затем находился под арестом. В 1931 году открывшаяся ненадолго моленная в Златоусте была вновь закрыта, а церковнослужебные книги и иконы конфискованы и увезены на машине в хранилище НКВД. Первоначально молились в доме Байдосовых на улице Златоустовской. После того, как власти начали преследовать эту семью, моленья стали проходить в домах других верующих, и по разным адресам. Книги разбирали на тетрадки по службам, чтобы было удобнее переносить из дома в дом. Были времена, когда запрещено было собираться даже по несколько человек. Народ остерегался, а порой в дом более трех человек не пускали.

            В 1933 году Александра Байдосова вновь забрали в органы госбезопасности, где у него откровенно вымогали золото. Вся его жизнь была предназначена для близких, сирот и обездоленных. Кроме многочисленных родственников, находящихся на его попечении, у него ничего не было. Однако, понятия комиссаров были таковы: если наставник-церковнослужитель, то обладаешь золотыми вещами. После шести месяцев пыток в подвалах, где его били и сбрасывали с лестницы, старца отпустили с условием, что к вечеру он соберет с детей кольца обручальные, браслеты, серьги. Было четыре часа утра. Сноха Зинаида Андреевна немедленно собрала тонкий стакан золотых вещей, среди родственников было собрано – одни часы, один браслет, восемь колец и три пары серег. Золотые вещи в счет выкупа Александра Васильевича приносили и христиане-староверы, и «мирские» со всех соседних домов по улице Златоустовской. Некая Екатерина Мефодьевна Быстрова, не имея золота, принесла «наполовину съеденную» серебряную ложку. До самого крыльца НКВД Байдосова провожали, как говорится, всем миром – как в последний путь. Все плакали о том, что больше его не увидят, он же шел впереди, неся с собой сухари. «Что, ложкой пришел откупиться!» - сказали там, и этой же ложкой били по седой голове почтенного старца. Но золото забрали и через некоторое время старовера отпустили...

В 1929 – 1930 гг. сунгульские скитники Южного Урала были вновь арестованы. Теперь уже от имени Советской власти. Многие из них попали в Верхне Уфалейскую тюрьму. По воспоминаниям Соковиковой Г.В.: «Напали на скит ночью, тайно. Не смирившихся убивали. Тем, кто хотел уплыть, цеплялся за лодки, отрубали саблями руки. Часть из скитников убежали ночью босиком, в одних рубашках, им удалось спастись. На скиту остались две женщины. Одна из них вскоре уехала в Кыштым, другая, Кристина, осталась». В настоящее время там не оставлено камня на камне. Все разбито и разграблено. Все могилы вскрыты «кладоискателями». А ведь  до 70-х гг. ХХ века скит простоял почти в неизмененном виде.

В 1937г. за распространение религиозной литературы, которую сотрудники НКВД оценили, как контрреволюционную был расстрелян наставник старовер из деревни Сысково Челябинской области Елисей Петрович Губкин. До сегодняшнего дня основная масса репрессивных дел по последователям старой Веры недоступна исследователям. Но по утверждениям архивистов сохранившиеся документы повторных расследований в 1950–1960-хх гг. свидетельствуют, что все дела "контрреволюционных старообрядческих организаций" на Урале – "Братства русской правды", "Группы воинствующих христиан" – были инспирированы следователями НКВД. В материалах первоначального следствия, как правило, отчетливо просматриваются представления чекистов о том, в чем могло выражаться несогласие с существующей властью: распространение листовок, проведение диверсий, создание сети подпольных организаций и т. д. Однако даже те из старообрядцев, кто был противником компромисса с "безбожной властью", следовали иным традициям, главными проявлениями которых являлись побег, распространение эсхатологических воззрений и убеждений об антихристовой природе послереволюционной власти99. Массовые репрессии против простых верующих начались в 1937—1938 гг. Индивидуальные следственные дела из архивов административных органов показывают, что среди арестованных в годы чисток старообрядцев доминировали лица мужского пола, родившиеся между 1860-ми гг. и началом XX в. Среди них были крестьяне и городские жители, бывшие кулаки и середняки, колхозники и единоличники, представители духовенства и обычные верующие, грамотные и неграмотные. В большинстве случаев религиозная принадлежность арестованных в сочетании с классовой характеристикой была достаточным основанием для обвинения в контрреволюционной пропаганде.. Размах репрессий, тем не менее, спал после 1938 г.; в 1939 г. многие дела, в том числе по старообрядцам и сектантам, были переданы на пересмотр. В Челябинском НКВД комиссия 1939 г., выяснила, что только в 26 % случаях репрессии 1937-1938 гг. имели достаточное основание.

Большая часть старообрядцев Урала, несмотря на репрессии, адаптировалась к условиям советской жизни, обратившись к своему многовековому опыту сосуществования с преследующими их властями. Скрытно собираясь на моления в частных домах, стараясь исполнять, насколько это было возможно, таинства крещения и исповеди, следуя христианским заповедям в повседневной жизни, часовенные смогли сохранить свою духовную жизнь и традиции.