Поединок с ложью и страхами. Мнение Сергея Митрохина.

После крупнейшей за последнее время техногенной катастрофы на АЭС Фукусима-1, которую, кстати, уже причислили в одну категорию с аварией в Чернобыле, российское общество буквально раскололось на сторонников и противников развития мирного атома. Одни утверждают, что без развития атомной энергетики у нашей страны нет будущего, и обвиняют своих оппонентов в приступах радиофобии. Другие вполне резонно заявляют, что современный уровень развития технологий в нашей стране, вкупе с разгулом коррупции и повсеместной халатностью, не позволяют нам сейчас безопасно для себя и окружающей природы пользоваться дешевой ядерной энергией.

Особенно жаркий спор на эту тему разгорелся недавно в программе Владимира Соловьева на канале «Россия» «Поединок». В ней противостояли друг другу атомщик Сергей Бояркин и председатель РОДП «ЯБЛОКО» Сергей Митрохин.

После выхода этого ток-шоу в нашем материале «Поединок с ложью и страхами» мы представили точку зрения секунданта Бояркина сотрудника ПО «Маяк» Елены Говыриной. Материал этот вызвал огромный резонанс в Сети. Теперь было бы логично и справедливо предоставить слово Сергею Митрохину, который обратился к нам в редакцию.

Уважаемая редакция!

В размещенном Вами материале «Поединок с ложью и страхами» (от 4 апреля 2011 г.) содержатся недостоверные сведения и искажение моих высказываний в передаче «Поединок»  от 17 марта 2011 г. Злобный тон г-жи Говыриной  я оставляю на ее совести. Я знаю, что представители Росатома ненавидят партию «ЯБЛОКО» и меня лично за постоянное разоблачение мифов, которые они создают о своем ведомстве и его деятельности. Однако дискуссия должна быть корректной. Читатели вашего издания имеют право на получение достоверной информации, а не искаженной негативными субъективными эмоциями одной из сторон дискуссии.

1. «Например, когда Митрохин заявил, что ни одна страна в мире, кроме нашей, не занимается переработкой отработавшего ядерного топлива (которое он упорно называл «ядерными отходами», что совершенно неправильно). Это ложь: ОЯТ давно перерабатывается такими странами как Франция, Англия, Япония – причем каждая из них делает это в объемах, превышающих переработку на «Маяке». И никто из них не собирается сворачивать эту технологию. Наоборот, самые передовые страны борются за место на этом рынке. Ведь только в Японии 56 ядерных реакторов, тогда как на всю Россию – 30».

«…упорно называл «ядерными отходами», что совершенно неправильно…»

Отнесение отработанного ядерного топлива (ОЯТ) к радиоактивным отходам (РАО) соответствует понятию РАО в международном праве и принципам, отраженным в Объединенной конвенции о безопасности обращения с отработавшим топливом и о безопасности обращения с радиоактивными отходами от 5 сентября 1997 г. (была подписана от имени Российской Федерации в г.Вене 27 января 1999г). В соответствии с п. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы.

Международное понимание РАО значительно шире того, которое трактует российская атомная отрасль. В указанной Конвенции и в других международных документах "отработанное" топливо не называют «облученными» или «тепловыделяющими сборками». Обращение с ОЯТ определяется как "все виды деятельности, имеющие отношение к физическому манипулированию или хранению отработавшего топлива, за исключением перевозки за пределами площадки". За пределами площадки, а также при ином, нежели физическим, например, химическом манипулировании, оно называется радиоактивными отходами. Из духа и буквы данной Конвенции очевидно, что перевозимые и перерабатываемые ОЯТ - это РАО. Поскольку речь в эфире шла именно о переработке ОЯТ, то с точки зрения международного законодательства, а также Конституции РФ использование понятия РАО было оправдано.

Необходимо отметить, что разница в терминологии, введенная российскими атомщиками,  дает принципиальную возможность ввозить на территорию РФ материалы, расцениваемые с точки зрения российского законодательства как ОЯТ, а с точки зрения международного законодательства - как РАО. Учитывая, что решение о принадлежности материалов к РАО и их классификации принимает эксплуатирующая организация, существует вероятность умышленного искажения фактических данных с целью получения дополнительной прибыли от захоронения иностранных РАО, что может повлечь существенные негативные последствия для окружающей среды и интересов РФ. Ввоз в Российскую Федерацию РАО из иностранных государств на основании договоров хранения, в том числе в целях захоронения, а также затопление, отправка в целях захоронения в космическое пространство радиоактивных отходов и ядерных материалов запрещаются, кроме случаев, установленных настоящим Федеральным законом.

2. «…заявил, что ни одна страна в мире, кроме нашей, не занимается переработкой отработавшего ядерного топлива…»

Очевидно, речь идет о высказываниях о том, что в мире нет ни одной страны, готовой принять на длительное (вечное) хранение чужие радиоактивные отходы. В то время как любые нынешние заявления Росатома о приеме иностранного ОЯТ «для переработки» фактически можно приравнять к намерению принять иностранные радиоактивные отходы именно на долговременное, а возможно, и вечное хранение, поскольку в настоящее время Россия не располагает мощностями для переработки иностранного ОЯТ.

При этом российское законодательство допускает ввоз облученных тепловыделяющих сборок, содержащих ОЯТ только «в целях осуществления временного технологического хранения и (или) переработки». Государство, чьи сборки были переработаны, обязано забрать свои РАО (ст. 48 Федерального закона "Об охране окружающей среды"). Однако руководители Росатома не только уже полтора десятилетия подряд заявляют, что Россия готова принимать у себя иностранные отходы, которые они называют «ОЯТ», но и активно ведут переговоры с потенциальными участниками этого рынка, а также заключают международные соглашения, напрямую предусматривающие невозможность возврата ядерных материалов стране-отправителю (Соглашение о мирном использовании атомной энергии с Правительством США («Соглашение 123»)).

3. «…никто из них не собирается сворачивать эту технологию. Наоборот, самые передовые страны борются за место на этом рынке…»

Утверждение нее соответствует действительности. В настоящее время в мире действует всего три завода по переработке ОЯТ.

Во Франции работают 2 завода по переработке ОЯТ, которые «обслуживают» атомные станции Франции, Германии и Японии. Эти заводы убыточны уже более 15 лет и существуют за счет государственного финансирования. В еще более бедственном положении находится завод BNFL в Великобритании – этот завод полностью находится на государственном датировании.

А, например, в США, где находится более ста блоков АЭС, переработка ОЯТ запрещена законом.

Очевидным является то, что в строительстве заводов по переработке ОЯТ фактически заинтересованы только сами представители атомной энергетики, поскольку это дает им возможность оприходовать все новые государственные бюджеты. Конкретный опыт работы подобных заводов показал, что для национальных экономик – деятельность по переработке ОЯТ (даже своего собственного, а тем более иностранного) – это тяжкое бремя. Для населения и будущих поколений – это значимые риски в области обеспечения безопасности и ущерб окружающей среде.

4. Еще Митрохин козырял тем, что он, якобы, «проник» на Красноярский ГХК, снимался на его крыше, доказав тем самым уязвимость тамошней системы безопасности. Но ГХК расположен внутри огромной горы и проникнуть туда, «снимаясь на крыше»,  просто невозможно!..

Реакторное и радиохимическое производства ГХК действительно размещены под горой в скальных выработках. Однако хранилище ОЯТ находится на открытой поверхности в 4-х км от реки Енисей. Там же, на поверхности, до 2003 года  располагалось и недостроенное здание завода по переработке ОЯТ РТ-2 – эти здания примыкали друг к другу. На крыше этих объектов и побывали мы с коллегами зимой 2002 года. По моему личному мнению, сотрудник Росатома Елена ГОВЫРИНА, занимающаяся «общественными связями» на ПО «Маяк», не соответствует занимаемой должности, поскольку обладает весьма поверхностными знаниями в своей профессиональной отрасли, не имея, в частности, представления о том, как устроено крупнейшее в России хранилище ОЯТ реакторов ВВР-1000.

Повторю, что наша группа в ходе несанкционированного проникновения, призванного продемонстрировать незащищенность и уязвимость объектов ГХК, где планировалось принимать иностранные ядерные отходы, первоначально проникла к металлической стенке бассейна «мокрого» хранилища. Далее мы поднялись на крышу долгостроя РТ-2 и с нее буквально перешагнули на крышу хранилища ОЯТ. Фото- и видеоматериалы с этого проникновения позже легли в основу доклада президенту Путину.

Через несколько месяцев после нашего проникновения на территорию ГХК сотрудники ФСБ повторили наш рейд, вновь подтвердив полную незащищенность ядерного хранилища. Даже несмотря на то, что к тому моменту охрана ГХК была приведена в полную готовность из-за недавнего нашего «визита», сотрудники ФСБ все же смогли дважды полностью повторить наш маршрут: заложить, а затем изъять муляж взрывного устройства.  

После этого на государственном уровне было принято решение об усилении мер безопасности, а от строительства завода РТ-2 было решено отказаться – недострой разобрали. В 2003 году по приглашению главы Минатома Александра Румянцева  мы вновь приехали на ГХК, и тогдашний директор ГХК господин Жидков провел для нас «экскурсию» по закрытой территории, продемонстрировал разобранное здание завода РТ-2 и новейшую систему защиты «мокрого» хранилища ОЯТ.

Председатель партии Сергей Митрохин