Михаил Лонщаков: «Казаки - народ, а не просто воинское сословие»

Как известно, после революции 1917 года, казаки подверглись жесточайшим массовым репрессиям. Произошло это потому, что большинство казаков выступило против советской власти. И только в начале девяностых годов президентским указом жертвы этого террора были реабилитированы. Именно тогда по всей стране стали образовываться казачьи общественные организации. Как этот процесс проходил на Южном Урале? Чего хотели и чего добились челябинские казаки? Об этом и многом другом мы расспросили Михаила Лонщакова. Он был первым реестровым атаманом и испытал, что значит быть на госслужбе - эту идею сейчас намерено реализовать правительство страны. 

- Михаил Николаевич, какой год считается возрождением казачества на территории нашей области?

- Общественное движение казаков возникло где-то в 1989-1990 годах. Когда в нашу страну пришла демократия, проснулось самосознание многих народов. Кое-кто стал отделяться, создавая национальные республики в составе Российской Федерации, кое-кто, допустим, башкиры и татары, проживающие в других субъектах, стали создавать национально-культурные автономии. Естественно, что малые народы – а казаки себя относили к числу таких - тоже воспряли духом. Вспомните историю: после знаменитого указа Якова Свердлова, было уничтожено столько казаков, что ситуация, на мой взгляд, гораздо круче Холокоста оказалась. Но евреи – и надо у них учиться – сумели весь мир поднять против несправедливости, а казаки нет. И представьте: всё время тебя заставляли называться русским, а тут появилась возможность сказать, что ты цыган, грузин, еврей или казак. Поэтому в начале девяностых годов в области стали создаваться казачьи общественные объединения. По традиции их называли войсками.

- Чем занимались объединяемые в них казаки?

- Мы рьяно взялись за возрождение казачьей культуры и быта. Организовывали хоры и кадетские классы, открывали музеи. Всё это, естественно, делалось на общественных началах, никто нам не платил – это был просто порыв. К нам масса людей приходила. Все хотели вступить в наши ряды, били себя в грудь и гордо говорили: «Я же казак по происхождению!» Все считали, что национальность казаков наконец-то возрождается, и хотели быть полезными. Тогда в Челябинском окружном казачьем обществе насчитывалось больше десяти тысяч человек. Во времена, когда губернатором был Вадим Соловьёв, наблюдался максимальный подъём нашего движения. В областной администрации было создано Главное управление по делам казачества. Нас стали привлекать к охране правопорядка. Мы совершенно безвозмездно охраняли сады, помогали пожарным и МЧС-никам, сопровождали грузы и, естественно, поддерживали порядок у себя в казачьих станицах. Мечтали на только что организованной Российско-Казахстанской границе организовать новые казачьи хутора. Хотели, как это сложилось исторически охранять рубежи Родины. Но идею воплотить не удалось, хотя с пограничниками посотрудничать успели.

- Почему не сбылись мечты?

- Этому несколько причин. Вот вы не задумывались, почему казачьих общественных организаций развелось так много?

- Об этом все задумываются: только в Челябинской области больше тридцати организаций!

- Я вам объясню, почему. Изначально был создан Союз казаков России. Руководить им стал бывший третий секретарь партии одного из районов Москвы, по происхождению донской казак. Вся идеология и наставление определённых кругов заставили его очень грамотно выстроить систему казачьих подразделений по всей стране. Мощней организации, чем казаки, в девяностые годы, просто не было. Однако через некоторое время в противовес этой организации, так сказать прокоммунистической, создали Союз казачьих войск России и Зарубежья. Очень грамотно поступило с казаками государство, предложившее лозунг «Разделяй и властвуй!» Очень хитро! Казаки – единственная самоорганизующаяся сила в российском обществе. Она, что угодно, может объединить. И вот этого, вероятнее всего, власти стали опасаться. И понеслось: стали создаваться всё новые и новые параллельные структуры - Союз казачьих формирований, Белое братство казачьих войск Постоянно проводились какие-то круги, на которых выбирали атаманов.

- Только в нашей области, я знаю, пятьдесят атаманов.

- Комментарии, как говорится, излишни, да?

- Но не для того ли, чтобы наконец-то упорядочить казацкое движение, приняты сейчас четыре президентских указа?

- Со стороны так и кажется. Но, на мой взгляд, всё это снова только добавит раскола. Почему снова? В конце девяностых годов очень привлекательная идея реестрового казачьего войска уже вводилась. Тогда казакам предложили одиннадцать видов госслужбы. Я – первый реестровый атаман России. Именно в Челябинске прошёл первый реестровый круг и было создано Челябинское окружное казачье общество. И что в итоге?

- И что же?

- Начиналось всё красиво. Госслужбу казаки должны были нести на общественных началах. Так и делали. Но энтузиазм не может быть вечным – мужчинам требовалось семьи кормить. Представьте ситуацию: рядом стоят два дома. В одном живёт казак и в другом казак. Один работает на заводе и второй там же. Но первый пришёл вечером и на своём приусадебном участке копается, а второй обязан был пойти в кадетскую школу или поехать сторожить сад. Для чего? Чтобы иметь право называться казаком. Сейчас ситуация будет аналогичной, за исключением того, что реестровому казаку станут платить по договору какие-то деньги. Деление на реестровых и нереестровых внесёт раскол. А все в реестр записаться не смогут по разным причинам. У кого-то нет возможности нести госслужбу, кто-то до этого ещё не дорос или наоборот перерос: например, дети и старики. Вот я уже тоже не молодой, скоро шестьдесят, да и вообще в одну реку дважды не входят, поэтому в реестр не попаду. И что от этого стану казаком второго сорта или вообще им престану быть? Парадокс в том, что до сих пор нельзя сказать, что ты казак по национальности.

- Считается, что нет такой национальности…

- У кого это считается? Превращать казаков в сословие стали, начиная с царских времён. Все народы разные: есть торгаши, а есть воины. К последним относятся скандинавы, шотландцы и казаки. Дух освобождения, желание защитить собственные земли у казаков настолько были развиты, что большинство мужского населения защищало рубежи своей Родины. Так и срослось понятие казаки-народ с пониманием казаков как воинского сословия. А ведь в девяностые годы нам никому и в голову не могло прийти, что казак – это просто служивое сословие. Да, мы всегда защищали Россию-матушку, но в то же время верили, что являемся отдельным народом. Однако сейчас нам не разрешают даже зарегистрировать казачью национально-культурную автономию. Автономию в смысле – общество, которое не просит землю и не собирается отделяться. В Челябинской области есть еврейская, немецкая, башкирская автономии. А казачьей почему не может быть?

- Вы по этому поводу судитесь?

- Конечно. Сейчас в Европейском Суде по правам человека в Страсбурге лежат и ждут своей очереди материалы дела. Наше исковое требование – признать казаков народом. Согласно последней переписи 140 тысяч россиян назвали себя казаками. Но нас считают этнической группой русских. А по Конституции каждый человек сам определяет свою национальную принадлежность. Нагайбаков же признали отдельным народом. Почему нам не разрешают таковым называться? Более того - в Челябинской области теперь даже ликвидировано казачье управление. Из названия областной структуры, которая курировала наше направление, убрали словосочетание «по делам казачества». К сожалению, после того как на Южном Урале вслед за командой Вадима Соловьёва пришла новая, многие процессы по возрождению казачества вообще затормозились.

- Возможно, сейчас, когда идею госреестра собираются воплощать в жизнь, в название управления вернут заветные слова?

- Да не в словах суть. На мой взгляд, идея госреестра казачества сейчас всё-таки ущербна и усечена. Государству, чтобы сделать институт реестра, нужно начать с поддержки казаков как народа. И тогда казачий народ вспомнит историю и с удовольствием делегирует своих мужчин-казаков на госслужбу.

Вместо послесловия. По мнению Михиала Лонщакова, история казачьего этноса, на протяжении тысячелетий находившегося в эпицентре мировых политических, культурных, экономических, этнических и социальных процессов, невозможно рассматривать в отрыве не только от российской истории, но и от истории всего Евразийского континента. В силу исторических обстоятельств, начиная с «петровских времен», героический эпос легендарного народа подменен ущербной (но, увы - официальной) версией о его «бегло-холопском», «сословном» и «служилом» происхождении. В соответствии с этим строилась и строится государственная национальная политика в отношении казачьего этноса, направленная на формирование механизма его окончательной ассимиляции – государственного реестра.