Голова, как жизненно важный орган

В лабораторию для дачи заключения из правозащитной организации "Мемориал"  недавно поступило необычное уголовное дело, возбужденное Главной военной прокуратурой. Дело открывает докладная командира войсковой части N полковника Пронина  на имя военного прокурора: "В результате неосторожного обращения с оружием сапер Брагин (все фамилии изменены по этическим соображениям) допустил саморанение в голову. В настоящее время госпитализирован с диагнозом: сквозное пулевое ранение головы с повреждением мозгового детрита и костных обломков".  Военный прокурор, полковник юстиции Чурбанов,  с такой постановкой вопроса не согласился и  установил следующее: младший сержант Брагин, призванный из Челябинской области, проходил военную службу в должности сапера в г. Назрань.

 В апреле 2007 г., заступив дневальным по КПП, Брагин, желая уклониться от испол-нения обязанностей по военной службе, путем членовредительства, произвел выстрел из автомата АК-74 себе в височную область, причинив сквозное огнестрельное пулевое ранение головы. Принимая во внимание, что имеются достаточные данные, указывающие на призна-ки преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 339 УК РФ, возбудить в отношении военнослужащего Брагина, 1986 г.р., уголовное дело. Надо заметить, что военный прокурор оказался большим гуманистом. Дело в том, что первая часть ст. 339 относится к преступлениям не-большой тяжести, связанным с временным уклонением от службы, и предусматривает нака-зание в виде ареста на срок до шести месяцев. В ст. 339 существует еще и вторая часть (когда установлено желание виновного уклониться от исполнения обязанностей на весь срок про-хождения военной службы - окончательно и бесповоротно). Такое преступление аналогично дезертирству и наказывается лишением свободы на срок до семи лет. Как рассуждал прокурор? Скорее всего, голова у сапера предназначена исключительно для ношения каски и не относится к жизненно важным органам. Поэтому сквозное пулевое ранение головы особой опасности не представляет.  Правда, тут прокурора ждало фиаско: от  наказания сержанту Брагину удалось-таки коварно уклониться путем собственной смерти.

Понятно, что в официальную версию следствия не хотят верить родственники погибшего солдата. Не верят комитет солдатских матерей и правозащитные организации. Официальная версия в самом деле сработана топорно. Хотя по сути своей, как ни странно, верна. Солдат застрелился сам. Этот вывод сделан нашими сотрудниками на основании глубокого изучения материалов дела, судебно-медицинских, баллистических и прочих экспертиз. С использованием собственных исследований психологов, медиков и криминалистов и реконструкцией места происшествия. Впрочем, для родных и близких это ничего не меняет. Вопросы остаются. За месяц до упомянутой стрельбы солдат уже пытался покончить жизнь самоубийством, перерезав себе вены. Тогда его удалось спасти. По показаниям сослуживцев весь следующий период он ни с кем не общался, вел предельно замкнутый образ жизни. Любому здравомыслящему командиру должно было быть понятно, что этот солдат не оставил суици-далных мыслей и намерений. Но со здравомыслием у командира как раз большие проблемы, о чем свидетельствует то же постановление военного прокурора, который считает безусловным и злонамеренным  членовредительством выстрел из автомата в висок.  В деле имеет-ся письменное объяснение причин первого неудавшегося самоубийства, которое солдат дал следователю. Объяснение изобилует специальной юридической терминологией, явно недоступной младшему сержанту. И заканчивается в том же духе: "С моих слов мной самим записано верно". По всем медицинским и человеческим законам после первой попытки самоубийства солдат должен был пройти психолого-психиатрическую экспертизу и курс реаби-литации. Как минимум, на какое-то время должен был быть отстранен от несения службы. Вместо этого командир только издал приказ не выдавать ему автомат и продолжать работу по разминированию автомобилей уже  без оружия. Брагин воспользовался автоматом своего соседа, что вряд ли представляло какие-то сложности.

  За 18 лет работы комитета солдатских матерей России число людей, обратившихся за по-мощью в эту организацию достигло миллиона. Деятельность комитета неоднозначна. Некоторым "матерям" удалось сделать на правозащитной ниве неплохой бизнес, легализовав це-лую армию уклонистов. Всем понятно, что служба по призыву в России была и будет всегда. Позволить себе платную армию, целиком состоящую из контрактников, нашей стране не по карману. И отсутствием врагов Россия никогда не была избалована. Воевали, воюем и будем воевать. А войсковая часть - не пионерский лагерь отдыха, и в ней куда уместнее смотрятся приказы командиров, нежели солдатских матерей.   Но только в том случае, если эти прика-зы осмысленны, а последующие оправдания - разумны. Если же солдат, доведенный до самоубийства, застрелился, а на него же за это "преступление" возбуждают уголовное дело, никто не сможет остановить правозащитные организации в попытках самим навести порядок в такой нелепой армии.