Дети за родителей ничего не получившие…

Сегодня в России, все еще, нет официально признанного статуса "Дети погибших (пропавших без вести) участников Великой Отечественной войны". Который, несомненно, должен был все эти годы присваиваться лицам, которые на день гибели (объявления пропавшим без вести), смерти от ран во фронтовых госпиталях родителей (одного из родителей) не достигли 18 лет. Нас «безотцовщины» той  поры в Челябинской области еще много, около 50 тысяч  человек, правда,  с  каждым годом и наше поколение заметно редеет вслед за фронтовиками.

В России слишком много героев

У многих из нас возникает естественный вопрос: почему все эти годы чиновники так упорно не замечают детей фронтовиков, погибших на фронтах Великой Отечественной войны, а также сгинувших в послевоенных вооруженных конфликтах и «горячих точках», в которых участвовали Советский Союз и Российская Федерация? Нас воспитывавшихся без отцов, вместе с рано овдовевшими матерями, переживших все ужасы и горести военных и послевоенных лет: голод, болезни, смерть малолетних сестер и братьев. Нам всем рано пришлось идти работать, большинству из нас не пришлось из-за этого получить достойного образования. И мы ничего не просили у нашего государства. Наоборот, сами самоотверженно восстанавливали разрушенное войной народное хозяйство, создавали могущество страны. Но сегодня слишком многие дети погибших защитников Отечества оказались за чертой бедности. Эта категория россиян оказалась самой нищей среди пенсионеров. Мы безуспешно рассчитываем хотя бы на обычное сочувствие, но власти все внимание уделяют только оставшимся в живых участникам войны. Непонятно почему выжившим ветеранам положена забота и внимание, а сиротам военного времени нет? Зачем же тогда солдатам было гибнуть, защищая нашу Родину, если с их детьми и родственниками так бесчеловечно   обошлись!..

Пора установить юридический статус «детей погибших защитников Отечества». Затем, конечно же, необходимо ввести компенсационную надбавку, и наградить посмертно всех погибших воинов, наших отцов - орденами или памятными медалями и вручить их семьям погибших.

         Вот и к  Новому 2013 году не были забыты семьи военных, погибших в локальных  конфликтах,  получившие  из областного бюджета по 10 тысяч рублей.  Да, конечно хорошо, что  материально поддержаны их родственники. Но почему в таких  случаях никто не вспоминает нас -  детях родителей погибших в Великой Отечественной войне, ведь наши отцы отдали свои жизни, защищая нашу страну, нашу  Родину! Зачем  надо вбивать клин  между поколениями: детей, погибших  защитников Отечества в Великой Отечественной  войне и  поколением  детей, погибших в  горячих точках? Говорят, что  вице премьер Правительства  РФ  Александр  Жуков  как то на пленарном  заседании   сказал, что  государство  не  может  позволить  себе  поддержать  детей  погибших  героев,  потому  что  их  в России слишком  много»…

Нет в России семьи такой, где б ни памятен был свой герой

         Поэтому хочется еще раз  рассказать о тех, кто сложил свои головы в жесточайшей войне, о матерях, сохранивших своих детей, о детях, которые  выросли  на нужде, голоде и холоде.

                  Со слезами на глазах вспоминают свою жизнь сироты. Анна Захаровна Худякова, 1939 года рождения: «Мой отец, Логиновских Захар  Иванович, 1911 года рождения, был призван в Красную  Армию в августе 1941 года, а в мае 1942 года погиб в бою. Ему было всего  31 год.  Я  не помню своего отца, ведь когда  он  уходил на фронт, мне было всего два года, и со мной росли  сестры пяти и девяти лет. Но я  запомнила, когда закончилась война, я шестилетняя девочка, прибежала с этой радостной вестью к маме, что  мы  победили, а мама отвернулась и заплакала, ничего мне даже не сказав. Мама всю жизнь очень переживала гибель папы, отца  ее дочерей и долго  не верила в это, а он  часто  снился ей живой. По рассказам  моей тети, сестры отца, однажды они с мамой в 1942 году косили сено в поле,  и  неожиданно  мама  закричала:  «Захар  живой, он вернулся!» Он вдруг увидела его в гимнастерке с  блестящими пуговицами и с  ямочками на лице от оспы. Но потом он исчез, вместо него остался березовый пень. С  тех пор моя  мама боялась ночью  оставаться одна и это я запомнила на всю жизнь».

Мать Анны Захаровны работала в колхозе, и ее заработка едва хватало на самое нищенское существование.  На заработанные трудодни ей иногда выдавали немного зерна, за счет которого семья и выживала.

         В 90 –е  годы прошлого столетия  опять произошла ужасная несправедливость. В России целенаправленно  были розданы все материальные богатства  кучке  людей, приближенных  к  власти, пенсионеры, вновь оказались  на грани выживания.

         Муж Анны Захаровны, Худяков Сергей  Петрович, тоже  сын погибшего на войне солдата,  проработав на Челябинском  металлургическом  заводе  много лет,  имел  стаж более  30 лет,   получал  достойную пенсию  183  рубля, что позволяло ему и отдохнуть, и помочь внукам. Но с 1992 года  пенсия  вмиг стала  минимальной.

         «Дали нам  каждому  бумажку – ваучер, который и теперь  лежит  дома,  как свидетель той  несправедливости. Отложенные  в сбербанке  деньги на похороны в один миг  потеряли свою значимость,  обесценились  после начала гайдаровских реформ, а  выданные  мизерные  выплаты по  свидетельству  Страсбургского  суда в  60 - 70  раз  были  занижены  по  сравнению  с 1 января  1991  года.  Опять очередное   ограбление».

По росту в ФЗУ не приняли

         Полную чашу  сиротства  испытала  и бывшая  заведующая   терапевтического  отделения  Челябинской областной  больницы №2  Анна Петровна Шамина  . 

В воспоминаниях ее  боль  и  страдание: «Жили  мы  до войны  в Ульяновской  области  в селе   Большая  Борсея  Теренгульского  района.  Родители:  отец  -  Марьев  Петр Андреевич  и  мама  Марфа  Федоровна,  оба  1904  года рождения, оба  работали  в  колхозе. В конце  августа  1941 года отца призвали в Красную  Армию, а в ноябре этого  же года  он  пропал  без  вести.

В семье у родителей было  четверо  детей. Старший  брат  Дмитрий  1928  года рождения после окончания  семи  классов  в 1942 году был  направлен  в фабрично – заводское училище  Челябинска, а после  его  окончании,  работал  на  трубопрокатном   заводе  40  лет.  Старшая  сестра  Александра  родилась  в  1831  году  и очень рано стала работать  в  колхозе. Я  родилась  в  1938  году,  и  за  мной  в 1941  году  появился  брат  Виктор.

С  начала  войны,  мама  хоть и работала,  но  добывала  еду  в  первую  очередь  со  своего  подворья.  С  трудом  доставала  дрова,  чтобы  согреть  нас  детей  в своей  избе.  Но в  1944  году  она  тяжело  заболела  и  умерла.  Старшая  сестра  как  могла  кормила  нас  в  основном  овсяной  кашей  из  плохо обмолоченного  овса.  Я  ( в  возрасте  около  6 лет)  и  младший  брат   Виктор  3-х  лет  были  предоставлены  сами  себе. Всегда очень  хотелось  есть и голод  выгонял нас на  улицу  просить  милостыню  у  односельчан. Добрые  люди, зная  наше  сиротство, помогали,  кто подаст  картошку, кто  краюху  хлеба  или  сухарь, а  кто-нибудь и одежонку, конечно,  мы  были  полураздетые,  не  мытые. Старшая  сестра  очень  уставала на колхозной работе, а дома  надо  было  еще и наносить  воды, топить  печь. Возвращаясь  с работы,  сестра  собирала  хворост  и  на  телеге  везла  домой.  Было  сестре  чуть больше  13  лет.  Сельский  Совет, видя  наше  бедственное  положение,  добился  определения  меня  и  младшего  брата в детский  дом в селе   Собакино  нашего  района. Детский  дом  состоял из  4-х  домов,  в которых  размещалось  около 200 детей  разного возраста.  Детдом – простые  избы с  удобствами на улице, с приносной  водой,  которая  постоянно замерзала зимой. Всегда  было  холодно и голодно.  Кормили нас в основном  кашей  из  овса, редко из  риса, картофельный суп и компот из сушеной  моркови  и  свеклы. Старшие  детдомовцы  поколачивали  нас  младших и требовали, чтобы мы отдавали им  хлеб  или  приносили в ладошке  каши. Из-за тесноты всех  заедали  вши, поэтому  девочкам головы  засыпали  дустом.  Дети  из детдома  ходили  в сельскую  школу. Местные дети сторонились нас из-за плохой  одежды, вшей, с нами не хотели сидеть за одной  партой. Очень часто  детей  использовали для копки  картофеля, сбора колосков.  В  1952 году после  окончания семи  классов  нас  двух  девочек и двух  мальчиков  повезли  в   Ульяновск для  определения   в ФЗУ, где готовили   слесарей – сборщиков.  Мальчиков  взяли  в училище, а  нам – девочкам  отказали из-за слишком малого роста. Воспитательница, которая нас сопровождала, предложила пойти в фельдшерско-акушерскую  школу  здесь же  в  Ульяновске. Успешно  сдав   вступительные экзамены,  мы были  приняты в школу, нам  дали  общежитие и стипендию  135  рублей. Не имея  опыта  самостоятельной жизни, на первые деньги  стипендии  мы накупили,  сколько могли комкового  сахара  и с холодной  водой съели.  А  дальше  естественно опять пришлось  голодать.  Хорошо, что  старшие  девочки  взяли нас  под  свою опеку,  и мы  стали  сдавать   стипендию  на  общий  стол  в  комнате.  Из  одежды  нам из  детдома  дали  мальчишеские  ботинки, которых мне хватило на два года, и  платье. Остальную  одежду  помогали  добывать  добрые люди, приходилось  постоянно  подрабатывать. Все  время  я  упорно  училась, осваивала  медицину и с отличием  в 1955  году  закончила  школу. Директор школы - Захаров  Иван Поликарпович  на  прощание  посоветовал мне  учиться  дальше  в  институте  и  одновременно  работать.  Только так, без  помощи  со стороны,  можно было  учиться  и  выживать.  Как отличницу  средне – специального заведения,  меня  без экзаменов  приняли  в Челябинский  медицинский институт и предоставили общежитие  на  медгородке. В комнате нас было  22 человека, но я была рада этому, потому что всегда жила в большом коллективе. В первые дни после  сдачи документов председатель приемной комиссии  на мою просьбу о работе  посоветовал идти  в детскую ифекционную больницу. Работала я там медсестрой  по  ночам  и в выходные дни  сутками до  окончания  института  в 1961 году. Недосыпала, недоедала, уставала, но я получила  диплом  врача  терапевта».      

Несколько лет назад Госдума  рассматривала  законопроект, предлагающий  законодательно  закрепить  статус  детей  погибших  защитников  Отечества  и  предоставить  им  те  же  льготы, что и труженикам  тыла.  Но думское  большинство  этот проект  заблокировало.