.jpg)
Первая сказка про челябинцев
Буквально на днях исполнилось 275 лет со времени проведения первой переписи населения в Челябинске. Именно тогда зародилась эта несколько странная мода. Сначала считать горожан по головам. А затем полученные результаты, куда-то, для чего-то отправлять…
Согласно именному списку – ревизской сказки занесенной в Переписную книгу на исходе 1739 года в Челябинской крепости полковником Алексеем Ивановичем Тевкелевым, основателем нашего города, был насчитано 1060 ревизских душ. Челябинская ревизия, скорее всего, хотя и не обязательно, была связана с заменой подворного обложения подушной податью, проводимой по всей России, и требовала персонального учета всего податного сословия, для контроля собираемости средств в казну. В Переписную книгу Челябинской крепости первым был якобы записан Степан Бутаков 27-и лет. Вместе с ним проживали, его отец Осип 63-х лет, мать Ефросинья 50-и лет, жена Парасковья 30-и лет и двое детей, а также два брата со своими семьями. В переписи значилось: «Родом они Исецкой провинции Окуневского дистрикта Буткинской слободы дворцовые крестьяне.
Не праздного любопытства ради…
Скорее всего, первая перепись населения жителей Челябинска была самой точной за всю историю. И не только в связи с необходимостью точно знать количество людских душ облагаемых податью в воюющем государстве. Ранее Великий Государь прямо указал, по Именному Своему Великого Государя указу: «В прикладывании рук велеть в вышеупомянутых сказках подписываться всем, с таким крепким подтверждением, чтоб в тех своих сказках против вышеобъявленного написал саму истину, не утая ни единыя мужска пола души…, а ежели от кого из них явится какая в душах утайка, и за это б учинить прикащикам, старостам и выборным людям, всем смертную казнь без всякой пощады…».
Подробная подушная ревизия в Челябинской крепости, оплоте приверженцев старой веры представляла повышенный интерес еще и потому, что с 1718 по 1782 год в стране действовал указ Петра I об уплате "расколниками" подушной подати в двойном размере. А в случае "обращения из раскола в православие" двойные подати, конечно же, отменялись. А Москву уже тогда, похоже, сильно волновало, насколько полно челябинский градоначальник отправляет собранные средства в казну государства…
Следует напомнить, что в те годы существовали и унизительные для старообрядцев законы о штрафах за бороды и даже о ношении ими особой одежды. "Ежели кто с бородою придет о чем бить челом не в том платье, то не принимать у них челобитен ни о чем". Существовало также внесение их в особый список "штрафников" за отсутствие на исповеди и у причастия. Так как в соответствии с Указом от 17 февраля 1718 года "за небытие у исповеди и Святаго причастия" православные христиане платили штраф. Размеры штрафа были различны – в зависимости от сословной принадлежности "провинившегося". Так, как следует из архивных документов, купец платил 1 рубль за каждое отсутствие, крестьянин – 5 копеек. И все обстоятельства, напрямую касающиеся податного сословия, уже тогда поэтому подлежали полному контролю и учету. И кроме гражданских властей свой особый контроль вели и власти духовные…
Весьма интересны архивные дела, в которых содержатся репорты священников о "вероотступниках". По Указу из Святейшего правительствующего синода приходским священнослужителям вменялось в обязанность направлять соответствующие репорты об "увещании заблуждающихся от православия" каждые две недели в Челябинское духовное правление. Во всех этих репортах речь идет об отказе упрямых старообрядцев переходить в лоно официальной церкви. Главное объяснение их, а его приводят практически все староверы до сего дня: наши родители завещали нам эту веру, и мы не можем ее поменять…
Чтобы оценить уровень влияния «старой веры» на умонастроения жителей Челябинской крепости по сравнению, например с воздействием религии официальной Николай Михайлович Чернавский, известнейший южноуральский историк церкви, не принявший, впрочем, предложенного ему сана, основатель челябинского архива обычно ссылался на крайне любопытный документ. Как следует из донесения оренбургского губернатора, сенатора князя Абрама Путятина Исетскому воеводе Федору Хрущеву следует, что заложенная в 1748 г. в крепости Челябе каменная церковь «за неудачею к работе людей» даже в 1764 г., то есть и через 16 лет, не была построена. И причина тому называлась известная: «понеже тамошние казаки находятся уклоненными в раскол, то статься может, что они к строению той церкви не усердствуют»…
Даже через сто лет гонений и преследований за веру, в «Отчете Оренбургской губернии за 1832 г. по части Департамента полиции исполнительной» говорилось: «...казаки Войска Уральского все вообще с женами и детьми суть старообрядцы…». Даже, по данным 1872 г., старообрядцев в Уральском казачьем войске было побольше, чем приверженцев официального православия: 46 347 и 32 062 человек соответственно…
Индустриальный Челябинск в планах Бирона и Татищева…
Вдвойне интересно, что именно в 1739 году в год первой челябинской переписи населения фаворит русской императрицы Анны Иоанновны Эрнст Иоганн Бирон сумел окончательно одолеть своего старого соперника - уральского промышленника Василия Татищева, вошедшего в российскую историю, в том числе и как главного организатора создания Челябинской крепости в 1736 году. Именно в 1939 году всемогущий Бирон реализовал свой план приватизации уральских горноблагодатских заводов. Его Берг-регламент позволял в самое короткое время решить в России вопрос о монопольной приватизации всей казенной металлургии. А это по существу ставило крест на судьбе «татищевской» программы развития государственной металлургии Урала, развивавшейся в 1734-1740 годах. В своих посланиях императрице Василий Никитич неоднократно указывал на высокую прибыльность «казенных» уральских заводов, и категорически выступал против «коррупционной» бироновской приватизации. В ответ Бирон, дискредитируя своего соперника, по существу взял да и сорвал уже подготовленный Татищевым второй «оренбургский поход», направленный на окончательную реализацию Россией амбициозных «среднеазиатских планов». И челябинская крепость играла в них далеко не последнюю роль…
Любопытно, что именно Эрнст Иоганн Бирон ранее желая отстранить Василия Татищева от «горного дела» взял, да и произвел его в тайные советники, и назначил к тому же в первую «оренбургскую экспедицию» для окончательного усмирения Башкирии, завершения построения укрепленной Оренбургской линии. А главное подальше от матушки императрицы. Куда-нибудь подальше от Москвы, в отдаленные передовые крепости оренбургской линии обороны отечества: Миасскую, Челябинскую, Чебаркульскую или Еткульскую….
И именно с проведения подушной переписи населения Челябинской крепости, скорее всего, Василием Татищевым планировалось начать возведение торгового города-крепости на знаменитом «Шелковом пути», в центре военно-пограничных линий, в юго-восточной части империи для укрепления позиций государства в неспокойной Башкирии, и прилегающих к ней степных районах. Так как без подготовки этого плацдарма в те годы невозможно было осуществлять дальнейшее продвижение России на Восток…
Но этого не получилось, так как в 1739 году Россия, напрягая все свои силы, завершала на этот раз весьма успешную военную компанию по захвату Крыма у Оттоманской империи. И даже возможная перспектива ведения боевых действий на два фронта была для императорского дома тех лет, скорее всего крайне нежелательной…
Подробная подушная ревизия в Челябинской крепости, как известно являвшейся оплотом беглых староверов, так же полностью вписывалась в программу действий государственника капитана Василия Татищева, по нанесению им сокрушительных ударов, которые могли бы стать гибельными для демидовской горной империи. И главный его удар — это, конечно же «выгонка» раскольников с частных демидовских заводов и уральских земель…
Еще в марте 1734 г. Василий Татищев был назначен начальником Канцелярии Главного правления Сибирских и Казанских заводов. В его ведении оказалась вся промышленность Урала и Сибири, где широко и абсолютно незаконно использовался труд беглых крестьян. Не один год со всех концов России стекались на Урал опальные стрельцы, волжская вольница, дезертиры, раскольники, пленные шведы, беглые крестьяне и каторжники. Люди, дерзкие духом и крепкие телом. Всех принимали предприниматели Демидовы, не спрашивая, кто и откуда, и надежно прятали от закона в самых потайных местах. Соответственно Татищеву, было, нужно навести полный учет и порядок на Урале. И тем самым оставить своих конкурентов без дешевой рабочей силы. И начать, судя по всему, он решил именно с Южного Урала….
Татищев очень хотел, но не успел…
Именно поэтому разорение южноуральских старообрядческих скитов, где зачастую укрывались беглые, и жесткий контроль населенных пунктов - опорных очагов приверженцев «старой веры», должны были облегчить поставленную Василием Никитичем стратегическую задачу. К тому же такая деятельность государственника Татищева, конечно же, полностью находила свое обоснование в политике правительства по отношению к уральским старообрядцам.
Для справки:
По данным церковных книг за 1771 г. в Челябинске насчитывалось 680 дворов, в которых проживало 4755 жителей.
А уже в 1774 г. воевода Алексей Веревкин сообщал о наличии в Челябинске всего 412 дворов и 2957 жителей. Стремительный отток населения из опорного города, как утверждают историки, был связан с последствиями крестьянской войны 1773–1775 гг.. Потому, что вольнолюбивые южноуральские старообрядцы давно вызывали обоснованное беспокойство перепуганных ими властей. Фатальным для челябинских староверов явился факт добровольного перехода большинства заводов-поселений на сторону Емельяна Пугачева. В их числе были Каслинский, Верхне- и Нижне-Кыштымские заводы. Как отмечают историки Вячеслав Свистунов, Николай Меньшенин и Гаяз Самигулов, все они с января 1774 года находились в руках восставших. По архивным материалам, касающихся истории Пугачевского восстания в Каслях и Кыштыме, хорошо видно особое влияние именно старообрядцев на весь ход подлинно революционных событий на Южном Урале. Но при этом все, же мало кто сегодня знает, что в сохранившейся в Гомеле деревянной старообрядческой Ильинской церкви, по преданию, молился перед главным выступлением, и сам предводитель восставших Емельян Пугачев. И центром пугачевского восстания Южный Урал стал именно потому, что неоднократно и охотно принимал волны миграции – стихийной и организованной, в том числе, принудительной, а главное как правило этнорелигиозной.
Как известно, власть с чрезвычайной жестокостью обходилась со сторонниками «старой веры» на протяжении всей российской истории: это было и физическое уничтожение тысяч людей, и ликвидация всех материальных носителей чуждых официальному православию идей.
Именно поэтому любые документы, в которых содержится информация о южноуральских старообрядцах, сегодня представляют для нас повышенный интерес.
Не праздного любопытства ради…
Скорее всего, первая перепись населения жителей Челябинска была самой точной за всю историю. И не только в связи с необходимостью точно знать количество людских душ облагаемых податью в воюющем государстве. Ранее Великий Государь прямо указал, по Именному Своему Великого Государя указу: «В прикладывании рук велеть в вышеупомянутых сказках подписываться всем, с таким крепким подтверждением, чтоб в тех своих сказках против вышеобъявленного написал саму истину, не утая ни единыя мужска пола души…, а ежели от кого из них явится какая в душах утайка, и за это б учинить прикащикам, старостам и выборным людям, всем смертную казнь без всякой пощады…».
Подробная подушная ревизия в Челябинской крепости, оплоте приверженцев старой веры представляла повышенный интерес еще и потому, что с 1718 по 1782 год в стране действовал указ Петра I об уплате "расколниками" подушной подати в двойном размере. А в случае "обращения из раскола в православие" двойные подати, конечно же, отменялись. А Москву уже тогда, похоже, сильно волновало, насколько полно челябинский градоначальник отправляет собранные средства в казну государства…
Следует напомнить, что в те годы существовали и унизительные для старообрядцев законы о штрафах за бороды и даже о ношении ими особой одежды. "Ежели кто с бородою придет о чем бить челом не в том платье, то не принимать у них челобитен ни о чем". Существовало также внесение их в особый список "штрафников" за отсутствие на исповеди и у причастия. Так как в соответствии с Указом от 17 февраля 1718 года "за небытие у исповеди и Святаго причастия" православные христиане платили штраф. Размеры штрафа были различны – в зависимости от сословной принадлежности "провинившегося". Так, как следует из архивных документов, купец платил 1 рубль за каждое отсутствие, крестьянин – 5 копеек. И все обстоятельства, напрямую касающиеся податного сословия, уже тогда поэтому подлежали полному контролю и учету. И кроме гражданских властей свой особый контроль вели и власти духовные…
Весьма интересны архивные дела, в которых содержатся репорты священников о "вероотступниках". По Указу из Святейшего правительствующего синода приходским священнослужителям вменялось в обязанность направлять соответствующие репорты об "увещании заблуждающихся от православия" каждые две недели в Челябинское духовное правление. Во всех этих репортах речь идет об отказе упрямых старообрядцев переходить в лоно официальной церкви. Главное объяснение их, а его приводят практически все староверы до сего дня: наши родители завещали нам эту веру, и мы не можем ее поменять…
Чтобы оценить уровень влияния «старой веры» на умонастроения жителей Челябинской крепости по сравнению, например с воздействием религии официальной Николай Михайлович Чернавский, известнейший южноуральский историк церкви, не принявший, впрочем, предложенного ему сана, основатель челябинского архива обычно ссылался на крайне любопытный документ. Как следует из донесения оренбургского губернатора, сенатора князя Абрама Путятина Исетскому воеводе Федору Хрущеву следует, что заложенная в 1748 г. в крепости Челябе каменная церковь «за неудачею к работе людей» даже в 1764 г., то есть и через 16 лет, не была построена. И причина тому называлась известная: «понеже тамошние казаки находятся уклоненными в раскол, то статься может, что они к строению той церкви не усердствуют»…
Даже через сто лет гонений и преследований за веру, в «Отчете Оренбургской губернии за 1832 г. по части Департамента полиции исполнительной» говорилось: «...казаки Войска Уральского все вообще с женами и детьми суть старообрядцы…». Даже, по данным 1872 г., старообрядцев в Уральском казачьем войске было побольше, чем приверженцев официального православия: 46 347 и 32 062 человек соответственно…
Индустриальный Челябинск в планах Бирона и Татищева…
Вдвойне интересно, что именно в 1739 году в год первой челябинской переписи населения фаворит русской императрицы Анны Иоанновны Эрнст Иоганн Бирон сумел окончательно одолеть своего старого соперника - уральского промышленника Василия Татищева, вошедшего в российскую историю, в том числе и как главного организатора создания Челябинской крепости в 1736 году. Именно в 1939 году всемогущий Бирон реализовал свой план приватизации уральских горноблагодатских заводов. Его Берг-регламент позволял в самое короткое время решить в России вопрос о монопольной приватизации всей казенной металлургии. А это по существу ставило крест на судьбе «татищевской» программы развития государственной металлургии Урала, развивавшейся в 1734-1740 годах. В своих посланиях императрице Василий Никитич неоднократно указывал на высокую прибыльность «казенных» уральских заводов, и категорически выступал против «коррупционной» бироновской приватизации. В ответ Бирон, дискредитируя своего соперника, по существу взял да и сорвал уже подготовленный Татищевым второй «оренбургский поход», направленный на окончательную реализацию Россией амбициозных «среднеазиатских планов». И челябинская крепость играла в них далеко не последнюю роль…
Любопытно, что именно Эрнст Иоганн Бирон ранее желая отстранить Василия Татищева от «горного дела» взял, да и произвел его в тайные советники, и назначил к тому же в первую «оренбургскую экспедицию» для окончательного усмирения Башкирии, завершения построения укрепленной Оренбургской линии. А главное подальше от матушки императрицы. Куда-нибудь подальше от Москвы, в отдаленные передовые крепости оренбургской линии обороны отечества: Миасскую, Челябинскую, Чебаркульскую или Еткульскую….
И именно с проведения подушной переписи населения Челябинской крепости, скорее всего, Василием Татищевым планировалось начать возведение торгового города-крепости на знаменитом «Шелковом пути», в центре военно-пограничных линий, в юго-восточной части империи для укрепления позиций государства в неспокойной Башкирии, и прилегающих к ней степных районах. Так как без подготовки этого плацдарма в те годы невозможно было осуществлять дальнейшее продвижение России на Восток…
Но этого не получилось, так как в 1739 году Россия, напрягая все свои силы, завершала на этот раз весьма успешную военную компанию по захвату Крыма у Оттоманской империи. И даже возможная перспектива ведения боевых действий на два фронта была для императорского дома тех лет, скорее всего крайне нежелательной…
Подробная подушная ревизия в Челябинской крепости, как известно являвшейся оплотом беглых староверов, так же полностью вписывалась в программу действий государственника капитана Василия Татищева, по нанесению им сокрушительных ударов, которые могли бы стать гибельными для демидовской горной империи. И главный его удар — это, конечно же «выгонка» раскольников с частных демидовских заводов и уральских земель…
Еще в марте 1734 г. Василий Татищев был назначен начальником Канцелярии Главного правления Сибирских и Казанских заводов. В его ведении оказалась вся промышленность Урала и Сибири, где широко и абсолютно незаконно использовался труд беглых крестьян. Не один год со всех концов России стекались на Урал опальные стрельцы, волжская вольница, дезертиры, раскольники, пленные шведы, беглые крестьяне и каторжники. Люди, дерзкие духом и крепкие телом. Всех принимали предприниматели Демидовы, не спрашивая, кто и откуда, и надежно прятали от закона в самых потайных местах. Соответственно Татищеву, было, нужно навести полный учет и порядок на Урале. И тем самым оставить своих конкурентов без дешевой рабочей силы. И начать, судя по всему, он решил именно с Южного Урала….
Татищев очень хотел, но не успел…
Именно поэтому разорение южноуральских старообрядческих скитов, где зачастую укрывались беглые, и жесткий контроль населенных пунктов - опорных очагов приверженцев «старой веры», должны были облегчить поставленную Василием Никитичем стратегическую задачу. К тому же такая деятельность государственника Татищева, конечно же, полностью находила свое обоснование в политике правительства по отношению к уральским старообрядцам.
Для справки:
По данным церковных книг за 1771 г. в Челябинске насчитывалось 680 дворов, в которых проживало 4755 жителей.
А уже в 1774 г. воевода Алексей Веревкин сообщал о наличии в Челябинске всего 412 дворов и 2957 жителей. Стремительный отток населения из опорного города, как утверждают историки, был связан с последствиями крестьянской войны 1773–1775 гг.. Потому, что вольнолюбивые южноуральские старообрядцы давно вызывали обоснованное беспокойство перепуганных ими властей. Фатальным для челябинских староверов явился факт добровольного перехода большинства заводов-поселений на сторону Емельяна Пугачева. В их числе были Каслинский, Верхне- и Нижне-Кыштымские заводы. Как отмечают историки Вячеслав Свистунов, Николай Меньшенин и Гаяз Самигулов, все они с января 1774 года находились в руках восставших. По архивным материалам, касающихся истории Пугачевского восстания в Каслях и Кыштыме, хорошо видно особое влияние именно старообрядцев на весь ход подлинно революционных событий на Южном Урале. Но при этом все, же мало кто сегодня знает, что в сохранившейся в Гомеле деревянной старообрядческой Ильинской церкви, по преданию, молился перед главным выступлением, и сам предводитель восставших Емельян Пугачев. И центром пугачевского восстания Южный Урал стал именно потому, что неоднократно и охотно принимал волны миграции – стихийной и организованной, в том числе, принудительной, а главное как правило этнорелигиозной.
Как известно, власть с чрезвычайной жестокостью обходилась со сторонниками «старой веры» на протяжении всей российской истории: это было и физическое уничтожение тысяч людей, и ликвидация всех материальных носителей чуждых официальному православию идей.
Именно поэтому любые документы, в которых содержится информация о южноуральских старообрядцах, сегодня представляют для нас повышенный интерес.