Следствие закончено, забудьте

6 июня 2009 года 18-летний Ансар Габдулин пришел во Дворец спорта в Магнитогорске на рок-концерт. Выпил купленную в буфете бутылку пива. А через некоторое время его уже без сознания вынесли из зала на руках двое молодых людей. В дальнейшем они пояснили, что увидели Габдулина лежащим на полу, а рядом с ним находился какой-то незнакомый им парень, который при их появлении сразу же исчез.

В нейрохирургическое отделение МСЧ ММК Ансар поступил уже в тяжелом коматозном состоянии. Был дезориентирован, оглушен. У него наблюдались повторяющиеся судороги, рвота с кровью. В отделении реанимации пациент был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких. На следующий день по жизненным показаниям был прооперирован. Ему была произведена трепанация черепа, удалена субдуральная гематома. После операции «смещенный мозг несколько расправился», но все еще наблюдался распространенный отек головного мозга, как следствие ушиба. Только через семь дней Ансар начал односложно отвечать на задаваемые ему вопросы. Хотя и оставался неадекватным. Врач-нейрохирург Николай Терешин, оценивая тяжесть травмы Ансара Габдулина, заявил, что при подобных поражениях трое пациентов из каждых четверых умирают. Ансар Равилевич действительно находился на грани жизни и смерти, и только своевременно оказанная ему медицинская помощь и молодой организм позволили выжить…

* * *

Все это время обезумевшая мать безуспешно искала своего сына. Писала заявления в милицию. Ансар нашелся по приметам в нейрохирургии. Со слов Светланы Юрьевны, ее сын в течение двух недель был без сознания. В постели удерживался с трудом. Был фиксирован простынями «звездой». По-настоящему очнулся только 23 июня. На следующий день к нему допустили родственников. И Ансар якобы рассказал им, что на концерте к нему подошел незнакомый ему парень и с ухмылкой, куражась, спросил: «Ты татарин?». - «Я ответил: «Да». После этого он нанес удар в левую височную область…»

Только 11 июня 2009 года из больницы в Правобережное РОВД Магнитогорска поступила телефонограмма о случае причинения тяжких телесных повреждений. По факту тяжкой черепно-мозговой травмы проверку проводила сначала дознаватель Жигайло Ю.Н., а затем дознаватель Байбатырова Д.М.

* * *

В течение года милицейские дознаватели по разным, явно надуманным причинам отказывали в возбуждении уголовного дела. То они не могли опросить Данилу Танчука, ударившего Ансара Габдулина, то не могли получить заключение о степени тяжести причиненного вреда его здоровью. Первое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было вынесено уже 16 июля 2009 года. Расписываясь в собственной беспомощности и профессиональной некомпетентности, старший дознаватель писал: « В ходе дополнительной проверки был опрошен отец Габдулина А.Р., который пояснил, что в настоящее время его сын выписан из стационара на долечивание домой и находится дома. Но он находится в плохом состоянии: не помнит, что с ним произошло, не узнает родителей, путает названия вещей, - в связи с чем опросить его не представляется возможным…»

А 24 сентября 2009 года причиной отказа в возбуждении уголовного дела, по мнению дознавателя, явилось то, что «в настоящий момент Габдулин А.Р. находится на лечении и проходит комплексное обследование. После полученной травмы у него повреждено зрение. Он поясняет, что на лечении он будет находиться длительный период времени… Опросить в ходе дополнительной проверки Танчука Д.О. не представилось возможным, он обязан явкой в ОВД…».

Наконец-то, 5 мая 2010 года уголовное дело было возбуждено. После чего в течение трех месяцев никаких следственных действий не проводилось. 31 августа несовершеннолетний подозреваемый Данила Танчук, через год после получения от него письменных объяснений, был наконец-то допрошен.

И вновь около двух месяцев следственные действия по делу не проводились. Кстати, документы для производства экспертизы потерпевшему были направлены экспертам почему-то только 19 июня 2010 года. Хотя из заключения эксперта от 18 августа 2010 года видно, что судебно-медицинская экспертиза была проведена заочно, только по медицинской карте стационарного больного, заведенной в нейрохирургическом отделении медсанчасти ОАО «ММК», из которой видно, что Габдулин был выписан из стационара 3 июля 2009 года. Следовательно, дознаватель вполне имел возможность представить эксперту стационарную карту сразу после выписки больного из нейрохирургического стационара, а не ждать упорно, когда он закончит амбулаторное лечение…

22 октября дознаватель Байбатырова, явно продолжая умышленно затягивать процесс, вынесла постановление о приостановлении производства по делу «в связи с розыском лица, причинившего потерпевшему травму». Дело вполне могло протухнуть на полке в архиве, так как было понятно, что новое лицо, причинившее Ансару травму, не может быть установлено. Родственники Ансара Габдулина при этом даже не сомневались, что подобная волокита по вполне очевидному уголовному делу допускается вполне сознательно - именно в интересах отца Данилы Танчука, бывшего сотрудника прокуратуры. Ведь до истечения срока давности привлечения его сына к уголовной ответственности оставалось совсем немного времени… Тем более что первоначальная квалификация деяний Танчука как «умышленное причинение тяжких телесных повреждений» была под сурдинку заменена на «неумышленное причинение тяжких телесных повреждений», срок давности по которой всего один год. 6 июня 2010 года срок давности привлечения обвиняемого к уголовной ответственности по делу истек. И, направляя уголовное дело в суд, сотрудники правоохранительных органов прекрасно понимали, что Данила Танчук не понесет никакого наказания. Уже в суде государственный обвинитель открыто демонстрировал свое расположение к отцу подсудимого…

В сентябре 2011 года Данила Танчук судом был признан виновным в инкриминируемом ему преступлении и приговорен к штрафу в десять тысяч рублей. Но в связи с истечением срока давности от назначенного наказания был освобожден в зале суда.

Как утверждает Ансар Габдулин, дознаватели даже не вручили ему ни одного постановления в соответствии с требованиями УПК РФ (об отказе в возбуждении уголовного дела, о возбуждении уголовного дела, о приостановлении уголовного дела). Ни в устной, ни в письменной форме дознаватели не сообщали ему о движении дела. О том, что уголовное дел возбуждено в мае 2010 года, он якобы узнал только в октябре 2010-го. О том, что дело было приостановлено 22.10.2010 года, как утверждает потерпевший, он узнал только от своего адвоката и только после окончания расследования уже в январе 2011-го. Из-за отсутствия информации о движении дела он якобы был лишен возможности обжаловать действия дознавателей. По словам Ансара Равилевича: «Сопроводительные письма в мой адрес, подшитые в материалах дела, являются фикцией, так как ни одного письма от дознавателей я не получал».

Жалобы потерпевшего генеральному прокурору Юрию Чайке были в конечном итоге рассмотрены прокурором Правобережного района Магнитогорска Александром Яриным, который признал, что «по заключению служебной проверки вина сотрудников дознания Жигайлова и Байбатыровой установлена, они заслуживают привлечения к дисциплинарной ответственности. Однако срок привлечения к дисциплинарной ответственности, установленный ст. 39 «Положения о службе в органах внутренних дел», истек».

Потерпевший по делу Ансар Габдулин сегодня тяжело страдает затяжной депрессией. Со слов матери, он неоднократно говорил ей о нежелании жить. В девятнадцатилетнем возрасте был признан инвалидом. По заключению медико-социальной экспертной комиссии, он нуждается в дальнейшей реабилитации, которая может продлиться как минимум шесть лет. До сих пор наблюдается у невропатолога и принимает лекарственные препараты. Многие функции его организма полностью не восстановлены. Вся дальнейшая жизнь молодого парня отныне связана только с последствиями причиненной ему травмы. Ансар имеет жесткие ограничения по трудоустройству на работу, признан непригодным к прохождению воинской службы. А главное, он больше не верит в справедливость…