Два Чернобыля «усыпили» под Озерском

Попасть к озеру Карачай непросто. Сначала нужно пройти через КПП самого Озерска, перед въездом на «Маяк» снова проверят паспорта и заберут мобильные телефоны. Попросят расписаться в книге по технике безопасности за инструктаж. Его мы прослушали еще по дороге.

«Самая большая опасность, которая нас ожидает — это гололед, - рассказал журналистам заместитель главного инженера «Маяка» Михаил Погорелов. - Респираторы положено надевать, но воздух там безопасен. Дозу, которую мы можем получить на площадке примерно за час – половина миллизиверта. Это сравнимо с облучением старым флюрографическим аппаратом».

Мы сняли всю свою одежду, вплоть до нижнего белья и получили «спецовки» и дозиметры. Они только фиксируют радиацию, а вот счетчик Гейгера у Михаила Погорелова начал издавать характерные щелчки, когда мы пересекли на специальных микроавтобусах аншлаги «Острожно радиация! Проход запрещен!».

«Не надо паниковать, — успокаивает Погорелов. - Мы проехали какую-то небольшую «грязную» зону, это нормально. Сотрудники «Маяка» получают в среднем три миллизиверта в год. Некоторые работники, относящиеся к категории «А», до 15 единиц в год, а опасной для человека считается доза более 200 единиц».

Мы приезжаем на площадку, щелки дозиметра почти прекращаются. Поле, березки и заводские трубы на горизонте... По внешнему виду вообще трудно поверить, что у нас под ногами озеро площадью в 50 гектаров, где было накоплено более 200 тысяч кубических метров ила, общей активностью около 120 миллионов кюри. Это вдвое больше взрыва на Чернобыльской АЭС.

На подъемном кране установлена камера, которая транслирует все происходящее на площадке. Это видео будет засекречено, потому что в кадр попадает периметр предприятия.

До 1951 года «Водоем- 9» (или «В-9») был просто болотом, пока сюда не стали сливать жидкие радиоактивные отходы ядерных реакторов, которые работали на полную мощность в разгар «холодной войны». Появление этого объекта позволило прекратить сброс «грязных» отходов в Теченский каскад рек.

Однако в апреле 1967 года, после пяти засушливых лет, с оголенных участков дна Карачая ветер разнес радинуклиды на 2000 квадратных километров вокруг. После расследование инцидента было принято решение ликвидировать «Водоем — 9».

Сначала скальным грунтом отсыпали берега «В-9», затем его делили дамбами на сектора и просеки. Сегодня предстоит закрыть последнее небольшое «окошко» площадью в несколько метров, оставшееся от озера. Завершается работа, которая продолжалась без малого 50 лет.

На площадку начинает заходить техника. Инженерная машина разграждения (ИМР) на базе танка Т-55, набирает скорость и делает «круг почета». При этом едва не перерубает гусеницами кабель для трансляции с камеры, что тянется в сторону завода.

Примерно в это же время приезжает начальство, генеральный директор «Маяка» Михаил Похлебаев. Конечно, все это не добавляет спокойствия главному распорядителю работ, начальнику цеха радиоактивных отходов и локализации радиоактивных загрязнений Дмитрию Соловьеву.

ИМР отправляется к «окошку» и начинает опускать в него специальные бетонные кубы без нижней грани. Они необходимы для того, чтобы исключить выдавливание радиактивного ила на поверхность. Воды при этом выходит через небольшие отверстиями в верхней части конструкции.

Сверху засыпается скальный грунт, который также используется не случайно. Помимо того, что он сдерживает радиацию, он лучше щебня сцепляет поверхность и препятствует ее движению. Заканчивают работу бульдозеры, которые разравнивают поверхность.

В башню «танка» забрался и Михаил Похлебаев, чтобы затем доехать до места работ и также поучаствовать в закрытии акватории. Забавно, что и тут не обошлось без накладки. Водитель ИМР сначала не мог понять, что от него требуется, давал гудок и отъезжал от генерального, который пытался взобраться на борт.

«Конечно, по правилам техники безопасности я не мог сесть за руль этой машины, - пояснил чуть позже Похлебаев. - Поэтому занял место второго члена экипажа в башне, из которой идет управление манипулятором».

«Я хотел быть крайним, кто поучаствует в закрытии водной глади, - продолжает Похлебаев. - Впечатления, конечно, необыкновенные и от нахождения в такой необычной технике и от того, что сегодня завершается целый этап в жизни человечества. Радиация становится зверем, которого человеку удалось приручить».

Интервью он дает на фоне работающий техники и поскольку вопросов много, получается оно довольно продолжительным. Журналистов просят задать их на другой точке: «Здесь долго находится просто небезопасно, у нас уже заканчивается лимит времени».

Мы отъезжаем буквально на несколько километров до горы скального грунта, где оборудован стенд с информацией про Карачай, а также собралась вся техника: экскаваторы, бульдозеры, и грузовики. Собралась и почти вся сегодняшняя смена, та самая категория «А».

На участке по ликвидации «В-9» работает около 60 человек. Помимо водителей и механизаторов, это инженерно-технические работники, службы дозиметрии, дезактивации и другие.

КрАЗы, «Уралы» и бульдозеры, которые выезжают на озеро, оборудованы системой биологической защиты. Это специальная вентиляция, кабины усилены свинцовый пластинами и стеклами в 40 миллиметров толщиной.

Для этой работы подходят только капотные грузовики, потому что добраться до двигателя, откинув кабину, как в КАМАЗе, просто не получится - кабина весит больше тонны. Двери заварены и внутрь можно попасть только через небольшие люки.

Грузовики, конечно, очень колоритны и напоминают о постапокалиптических сюжетах компьютерных игр и фильмов. Последний ремейк, «Безумного Макса», например. Водители внутри тоже выглядят устрашающе.

Однако на стоянке, без респираторов оказываются обычными работягами, которые часто улыбаются и шутят. Здесь много молодых людей, но есть и такие, кто работает на этом участке с конца 80-х годов. Сегодняшний день они называют историческим.

Похлебаев поблагодарил за многолетнюю работу водителей и спросил: «Какие у вас чувства? Гордость? Действительно, вроде бы понемногу каждый из вас возил, но все вместе и за все это время - миллионы кубов. В итоге - полностью засыпали. Спасибо, вам!»

Генеральный директор поклонился в пояс рабочим и этим закончил с пафосной частью мероприятия. Началось вручение небольших сувениров и непринужденный разговор. Понятно, что одним из вопросов, который витал в воздухе был: «А что теперь дальше?» 

«Хочу вас уверить, что работа для вас на предприятии еще есть, - подчеркнул Похлебаев. - Вы нам нужны».

Он рассказал, что на «Маяке» есть и другие, но менее опасные объекты. Но, самое главное, работа над самим Карачаем еще не закончена. Над скальными породами предстоит сделать двухметровый «слоеный пирог»: глиняный гидроизоляционных слой, щебень, еще один слой глины, и, наконец, почва. Затем на поверхность высадят газон и кустарник.

За поверхностью «В-9» будут постоянно наблюдать и, при необходимости, отсыпать еще, а также уничтожать ростки деревьев, которые могут своими корнями нарушить целостность «саркофага».

Кроме того, создана целая система скважин, которая позволяет следить за поведением подземной линзы озера. Карачай был выбран в качестве места захоронения именно потому, что являлся верховым болотом, не имеет притоков рек, ручьев и родников и не является их источником. Но полностью исключить просачивание зараженной воды нельзя.

На вопросы журналистов, когда над «Водоемом-9» можно будет играть в гольф, представителя «Маяка» отвечают уклончиво. Мол, все зависит от финансирования. Все эти годы на ликвидацию выделялись средства по различным федеральным целевым программам (еще с советских времен), тратило собственные средства и предприятие. По подсчетам Михаила Похлебаева, в нынешних ценах, всего это стоило 200-400 миллионов рублей.

«Мы осваивали деньги очень быстро, - отмечает он. - Хотя я не люблю это слово «осваивать». Мне больше нравится оперировать понятиями конкурентного бизнеса. Если с экономикой предприятия будет все в порядке, то все будем в порядке. Сейчас торопиться уже нет необходимости. Карачай мирно спит, ему уже не страшны какие-то природные катаклизмы. Думаю, за 5-20 лет это вопрос будет полностью закрыт».