Поиск

«Дело Продкорпорации» нуждается в объективных комментариях

19.05.2011 13:44
Автор: Елена ВЕРИГО, руководитель пресс-службы Челябинского областного суда
Этот громкий судебный процесс вот уже несколько лет не сходит с газетных полос и телеэкранов. Именно журналисты сделали это дело таким известным. Заметная роль в его освещении принадлежит и нашему сайту. Мы неоднократно обращались к органам следствия, прокуратуре, судьям. Призывали их к диалогу, честному и всестороннему освещению «дела Продкорпорации», имеющего, на наш взгляд, очень высокую общественную значимость.
«Дело Продкорпорации» нуждается в объективных комментариях*
не наше

Этот громкий судебный процесс вот уже несколько лет не сходит с газетных полос и телеэкранов. Именно журналисты сделали это дело таким известным. Заметная роль в его освещении принадлежит и нашему сайту. Мы неоднократно обращались к органам следствия, прокуратуре, судьям. Призывали их к диалогу, честному и всестороннему освещению «дела Продкорпорации», имеющего, на наш взгляд, очень высокую общественную значимость.

Сегодня мы публикуем ответ Челябинского областного суда на комментарии кассационного определения по делу Гузова, Джафарова, Исмаилова и Швадченко.

На прошлой неделе участники судебного процесса по так называемому «делу ГУП «Продкорпорация» получили копии кассационного определения Челябинского областного суда — документа, разъясняющего позицию коллегии трех судей областного суда, рассмотревших дело во второй инстанции. Текст определения, согласно требованию Федерального закона № 262-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации», также размещен на сайте суда, так что ознакомиться с ним могут все интересующиеся.

Разумеется, этот текст ждали стороны, поскольку итог слушаний, прозвучавший в день оглашения резолютивной (заключительной) части определения, оказался непростым — областной суд не во всем поддержал приговор суда первой инстанции, частично удовлетворив кассационные жалобы. Часть дела вообще было решено возвратить прокурору. По каким основаниям, предстояло узнать из полного текста определения.

Обнародование текста дало повод для новых обсуждений громкого дела — в средствах массовой информации появились интервью, критикующие определение областного суда. Очевидно, что в этом нет ничего предосудительного. Вместе с тем очевидно и то, что любое обсуждение судебных решений в СМИ специалистами, имеющими, согласно диплому о высшем образовании, квалификацию юриста, должно быть прежде всего юридически грамотным. А это, в свою очередь, предполагает не только оперирование ссылками на нормы законодательства, но и хорошее знание предмета обсуждения и судебной практики, сложившейся по тем или иным спорным правовым вопросам. Кроме того, анализ судебных решений предполагает непротиворечивость в суждениях и выводах, касающихся как обстоятельств дела, так и закона.

Неприкрытое отступление от приведенной выше аксиомы юридической аргументации можно проследить на примере интервью адвоката Сергея Васильевича Банных в газетах «Вечерний Челябинск» и «МК-Урал» от 6 мая 2011 года.

В интервью господин Банных упрекает судебную коллегию по уголовным делам областного суда в том, что та действовала по принципу «закон что дышло — куда повернешь, туда и вышло», и, в частности, утверждает, что суд кассационной инстанции, взяв на себя полномочия районного суда, не вправе был возвращать уголовное дело прокурору.

Однако в пункте 18 постановления Пленума Верховного суда РФ № 28 от 23 декабря 2008 года «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в судах апелляционной и кассационной инстанций» (в редакции постановления Пленума Верховного суда РФ № 12 от 30 июня 2009 года), прямо сказано, что по итогам рассмотрения уголовного дела в апелляционном или кассационном порядке суд второй инстанции вправе возвратить дело прокурору в целях устранения нарушений уголовно-процес-суального закона, допущенных на стадиях, предшествующих судебному производству, и повлекших лишение или стеснение гарантированных законом прав участников уголовного судопроизводства, исключающих возможность постановления законного, обоснованного и справедливого приговора, если это не связано с восполнением неполноты дознания или предварительного следствия.

Далее адвокат утверждает, что суд кассационной инстанции даже не упомянул в своем определении о доводах стороны защиты, касающихся неправильной подсудности уголовного дела. Однако на страницах 46 — 47 кассационного определения написано: «доводы осужденных и их защитников о нарушении уголовно-процес-суального закона при решении вопросов о подследственности и подсудности по данному уголовному делу <…> не подлежат обсуждению, поскольку эти вопросы разрешены отдельными судебными решениями», которые подлежали самостоятельному обжалованию в кассационном и надзорном порядке и вступили в законную силу.

Кроме того, подробно рассматривая вопрос о необходимости вынесения отдельного определения (постановления) об удалении подсудимого из зала судебного разбирательства, которое подлежало бы самостоятельному обжалованию в кассационном и надзорном порядке, господин Банных никак не комментирует обстоятельства, указанные на странице 48 кассационного определения: «Как следует из протокола судебного заседания, осужденный Исмаилов Э.И.о., надлежащим образом осведомленный о регламенте судебного заседания, был удален из зала суда до окончания прений сторон за грубое систематическое нарушение порядка в судебном заседании, высказывание оскорблений и угроз в адрес участников процесса и за неподчинение требованиям председательствующего о соблюдении порядка в судебном заседании. По тем же основаниям из зала судебного заседания удалялись осужденные Гузов В.В. и Джафаров А.Д.о.». Спрашивается, зачем нужно было говорить о праве на обжалование, если сами по себе фактические данные в этой части дела вообще не оспариваются?

Вопреки утверждению господина Банных, в кассационном определении содержится и развернутый ответ на довод кассационных жалоб о том, что одному из подсудимых (Исмаилову) не предоставили возможность выступить в прениях и не возобновили судебное следствие после его выступления с последним словом. В силу части 3 статьи 258 УПК РФ подсудимый может быть удален из зала судебного заседания до окончания прений сторон. При этом ему должно быть предоставлено право на последнее слово, что и было сделано районным судом. Кроме того, в определении областного суда указано: «Судебная коллегия приходит к убеждению о том, что при выступлении осужденного Исмаилова Э.И.о. с последним словом у суда первой инстанции отсутствовали основания для возобновления судебного следствия, так как в соответствии с положениями статьи 294 УПК РФ суд вправе возобновить судебное следствие, если участники прений сторон или осужденный в последнем слове сообщат о новых обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела, или заявят о необходимости предъявить суду для исследования новые доказательства. Как следует из протокола судебного заседания, какие-либо новые обстоятельства, которые не были бы известны суду, осужденный Исмаилов Э.И.о. в своем последнем слове не сообщил».

Возникает закономерный вопрос: неужели адвокат невнимательно читал кассационное определение и недостаточно знает закон и судебную практику? Представляется, что это не совсем так.

О том, что Конституцией РФ (статьей 126) Пленум Верховного суда РФ провозглашен официальным толкователем законов, действующих на территории Российской Федерации и касающихся судов общей юрисдикции, господин Банных знает, поскольку на очередной вопрос интервью он отвечает буквально следующее: «Есть постановление Пленума Верховного суда РФ, которое говорит, что в данной ситуации и именно по этому основанию приговор во всех случаях должен отменяться».

Знает адвокат и о том, что промежуточное судебное решение, подлежащее самостоятельному обжалованию в кассационном и надзорном порядке и вступившее в законную силу, является обязательным для всех, в том числе и для суда, поскольку, говоря о противоречиях, связанных с защитой нескольких обвиняемых одним адвокатом, господин Банных сам себе задает риторический вопрос: какие еще дополнительные доказательства нужны, если есть вступившее в законную силу судебное решение?

В данном случае господин Банных не просто юрист, а адвокат-защитник одного из осужденных, изначально нацеленный на освещение темы в интересах своего подзащитного. Но даже при этом «наводить тень на плетень» и искажать факты не к лицу адвокату, имеющему достойную деловую репутацию.

Вообще, выступление в СМИ кого-либо из представителей сторон судебного процесса — жанр специфический. Публичный комментарий судебного решения одной стороной в принципе не может быть объективным. Что уж говорить, если сам автор статьи является стороной по делу.

Вдумчивому читателю остается предложить знакомиться с оригинальными текстами судебных актов, благо они по закону с июля 2010 года в целях непредвзятой, объективной оценки размещаются на сайтах судов. Для поиска текста кассационного определения на сайте областного суда в разделе меню «Рассмотрение дел и судебная практика» нужно выйти в подраздел «Банк судебных актов»; поиск возможен по фамилиям подсудимых, судей, а также по дате оглашения кассационного определения.

А тем из читателей, кто ограничивается чужими комментариями, нелишне обращать внимание на ответные публикации. Средствам массовой информации же размещение противоположных мнений на одну тему, по моему мнению, лишь прибавит авторитета.